Я помню ее завистливый взгляд. Она стреляла молниями из глаз, когда видела, что я вперед нее встаю из-за парты. Я свободна и могу делать, что захочу.
Когда Сильвия заканчивала выполнять учебные задания, она медленно поднималась, задрав голову повыше, и смотрела на меня как на рабыню. Глупая Сильвия. Ее осанка была такой прямой, а голова была так сильно задрана, что мне казалось, что она сломается пополам.
Я хихикала за ее спиной. Ведь мне совсем не стоило никаких усилий, чтобы хорошо учится.
Шли годы. С каждым днем мы становились старше. И пропасть между нами становилась все больше. Я смотрела на себя в зеркало и видела молодую, красивую девушку, умело стреляющую глазками с персиковым румянцем на лице.
Сильвия же была полной моей противоположностью. Цвет ее кожи отдавал землистым оттенком. Вены выступали на ее груди, которую она так тщательно прикрывала шелком. Она предпочитала серый цвет в одежде и совсем не носила украшений.
Я же украшала свою шею жемчужной нитью, которая подчеркивала цвет моей кожи. Я будто вся сверкала изнутри, так говорила моя матушка. А Сильвия превратилась в серую мышь, видимо из-за недостатка солнечного света. Так я думала. Ведь она всегда находилась дома.
Теперь Сильвия действительно стала моим искаженным отражением. Мы стали совершенно разными, сейчас всем было легко различать нас.
Чем старше мы становились, тем все становилось сложнее. Осанка, дикий холодный взгляд, горделивый вид Сильвии отталкивал от нее всех, с кем она пыталась заговорить. Она источала колючий холод, неприступная стена, что моя сестра усердно строила все детство, достигла такой высоты, что никто не мог вскарабкаться на самый верх, и посмотреть, что скрывается за ней, прекрасный сад или же терновник, и сухая почва.
Казалось, что мы с сестрой идем разными путями, которые иногда пересекались между собой. Я помню, как матушка учила нас этикету, что можно делать в обществе, а чего делать нельзя, как правильно вести себя за столом, как держать осанку и женское достоинство. Но больше всего я любила слушать истории из Букингемского дворца, о жизни короля и его гордых подданных. Я слушала все очень внимательно, не пропуская ни единого слова. Наверное, это единственное, в чем мы с сестрой были схожи нас объединяла любовь к этим историям. Как завороженные, мы сидели у матушки в ногах и слушали, впитывая все, как губки.
Когда нам было четырнадцать, я так сильно мечтала о первом бале, как я буду кружиться в вальсе, стреляя глазками. Я бегала по дому босая, изображала танец, так неуклюже, что смеялась сама над собой. Сильвия же снова морщила свой маленький нос, когда видела меня. Лишь изредка подсмеивалась надо мной. Но это больше походило на злобные завистливые смешки, нежели на невинный смех.
Ты никогда меня не поймешь! говорила я.
Как и ты меня, Вивиан. Отвечала она, на что я обычно показывала ей язык и убегала. Не хотела заразиться унылостью.
Ты скучная, Сильвия, иди почитай еще одну книжку, может тебе веселее станет.
Ох, Сильвия, и почему ты не такая, как твоя сестра? качала головой матушка. А Сильвия лишь опускала взгляд обратно в книгу.
Спустя какое-то время, Сильвия все-таки нашла себе достойное занятие, которое хоть как-то могло развлечь и нас и ее саму.
Конечно, как же я забыла упомянуть это! Сильвия не была такой уж безнадежной, как может показаться. Еще в раннем детстве папа и матушка увидели, что моя сестра обладает прекрасным звучным голосом и любовью к музыке.
Чем старше она становилась, тем больше этот талант расцветал в ней. Ее голос радовал папу за ужином. Когда она пела, ее волшебный голос разлетался по дому, наполняя его жизнью. Матушка садилась за фортепиано, и Сильвия пела. Пела так, что папа невольно покачивал ногой или головой в такт. В те минуты, мне становилось спокойнее и легче.
Мою сестру ценили именно за это. Когда она пела, я видела гордость за нее в глазах родителей, и видела улыбку на лице сестры.
Моя память подводит меня, снова. Так тяжело восстановить в ней все, что для меня важно, наш смех, наши улыбки, что мы дарили друг другу. Вспомнить бы те моменты, когда мы брались за руки, и бегали по полям, вплетали в волосы цветы. Это было так редко.
Мы расцветали, становиться красивыми девушками, и наши таланты расцветали вместе с нами. Сильвия пела все лучше, стоя возле фортепиано в своем сером платье, с точеной фигурой, а матушка все еще восхищалась даром дочери. В то время как я часами крутилась возле зеркала, занимаясь своим туалетом, воображая, что я при дворе.