И посмотрит на тебя только такой же урод, как ты сама. И не потому, что нравишься, на других, покрасивее, он смотреть боится, не надеется; а ты что ж, ему под стать, два сапога пара, уж лучше с такой, чем ни с какой, с кем же тебе, мол, быть, как не с ним и такая к нему ненависть и презрение, что ногой бы раздавила, как червяка
Выходят замуж, белые платья, поздравляешь их, красивых, счастливых, целуешься, а внутри как маятник: то плачешь, так их любишь и счастья желаешь будьте счастливы и за себя, и за всех неудачниц, а то позавидуешь такой чёрной завистью взглядом убила бы, и сердце болит, как бритвой пополам режут.
А иногда махнёшь: гори все огнём, один раз живём, что ж за монашество, давай во все тяжкие, как сумеем так повеселимся да после самой противно. И смотришь волком, и ходишь каракатицей, ладно еще, что не я одна такая: соберёмся вместе и проводим время как можем, здесь мы друзья-товарищи по судьбе и несчастью, и ничего, живём не хуже других: и одеваемся, и в театр ходим, и в отпуск ездим
Я уже привыкла, смирилась: ну, одинокая, ну, мало ли таких не инвалид и то счастье. А тут вы эти надежды прикажете я в огонь пойду, в прорубь брошусь!.. прожить один год год бы! красивой и молодой ничего за это счастье отдать не жаль»
Кто это написал? спросил я, восхитившись отрывком.
Михаил Веллер «Приключения Майора Звягина».
Как честно, как эмоционально описано. Не верится что мужик Как будто девушка пишет о себе. Сколько мужества нужно, чтобы признать что ты урод.
Скинь мне, пожалуйста.
Печаль-беда. Ну почему так получается? Жестоко. Не завидую я таким девочкам. Сейчас хоть пластика есть, а раньше А парням ещё тяжелее. Под градусом и не очень красивую девушку можно жахнуть. А некрасивого парня как? Хотя и они могут Что всегда ужратым в хлам ходить?
Проснись! Серёга щёлкал пальцами перед моим носом.
Та что-то завтыкал. Всё, нужно менять тактику
Ладушки, ты главное трусы не забудь поменять, тактик хренов.
Ночной клуб оглушал ритмичными децибелами. Мы выпили по бутылке дорогущего пива, которое в пятёрочке дешевле в пять раз. Я танцевал безостановочно часа полтора. Серёга охотился на молоденьких курочек. Три раза ему отказывали, и каждый раз он поднимался к диджею, в карман которого перетекало двести рублей. «А следующий танец для милых недам и очаровательных динам», объявлял тот в микрофон, замотивированный мелкими купюрами.
Смотреть на Серёгины попытки весело. Сам бы на это не решился, хотя со стороны выглядело всё просто. На четвёртую пару курочек подействовал его любимый подкат: «Я бедный студент, мне никто не даёт, давайте дружить». Это случилось в курилке. Курочки засмеялись, согласились дружить и стали перешёптываться. Одна, невысокая и рыжая, села рядом со мной. Та, что повыше, темноволосая с родинкой над губой к Серёге. Мы мило беседовали. Из-за стены доносилась музыка, приходилось повышать голос. Мне приспичило в туалет, пообещав, что исчезну всего на пять минут, откланялся.
Дискотечная уборная, на удивление, оказалась чистой, а запах лаванды ощущался даже в кабинке. Выходя из неё, меня легонько схватил за предплечье старик. На вид, около шестидесяти лет, крепыш с короткой стрижкой. Несмотря на возраст его волосы сохранили былой цвет (шатен). Кое-где встречались седые волоски. Его спокойный и дружественно-мудрый взгляд успокаивал.