Поток поэтов не иссякал. Читающие у микрофона почти не справлялись голосами, гудевшими, как гнездо колоссальных ос. Хлопки становились все жиже и жиже в в конце концов исчезли совсем казалось, что живая очередь к микрофону отталкивает людей сразу после прочтения, не давая им насладится наградой аплодисментов.
Ларенчук смотрел на незнакомку, как околдованный он в буквальном смысле слова был парализован, он не мог не то что подойти, он не мог даже шевельнутся, не мог поменять место чтобы был более удобный обзор. Он мог лишь испытывать тоску и страх, что потеряет незнакомку, когда проходящие люди смыкались и закрывали ее.
На кого вы, мой дорогой друг, так внимательно уставились?
Появившийся рядом Пуськов, разноцветный, словно амазонский попугай, нежно взял Петра под руку.
Как вам вообще тут? Вы понимаете, что присутствуете на мероприятии, равного которому не было уже больше сорока лет? Да, я понимаю, что вы прекрасно помните все это, но я все-таки вам напомню еще раз это мероприятие сродни поэтическим чтениям в Политехническом музее. Вы только представьте, что сейчас, вот там на сцене а может быть, мой друг, и вот тут, вот в этом самом фойе прогуливаются рядом с нами Вознесенский, Рождественский, Окуджава, Ахмадулина и Высоцкий. Кстати, с одним мэтром и корифеем отечественной поэзии вы имеет честь быть весьма близко знакомым.
Мой дорогой друг, на кого вы смотрите? Какой ужас
Ларенчук бросил на него только быстрый взгляд искоса, но заметил, как побелели губы Пуськова и и подпертая воротничком обвислая черепашья шея затряслась. Не дай Бог подумал Петр что ужасом этот гриб назвал мою укокошу на месте.
Какой позор на празднике Поэзии этот
Этот? с нескрываемым облегчением просил Ларенчук.
Этот негодяй, мерзавец, подлец, скотина и и и
И? теперь уже Петр держал, крепко держал дряблый локоток того гляди товарищ брякнется в обморок.
И просто скотина. Откровенное тупое быдло. Недочеловек. Мразь. Сволочь. Негодяй
Да кто же это? Петру стало интересно, что за замечательный человек обладает такими сочными и звучными эпитетами и он услышал.
Пусев. Этот негодяй затроллил весь ПоэПис.
Ларенчук изумленно повернул голову в непонятном названии ему послышалось что-то очень знакомое и такое же неприличное.
Что ты говоришь? Что он сделал? Кого он сделал?
Пуськов посмотрел на своего спутника с недоумением, потом спохватился и, отведя от Пусева пылающий ненавистью взгляд, пояснил.
Сайт, который собрал весь этот вот цвет современной российской поэзии, называется ПоэПис, что означает Поэты и Писатели.
Тут же вроде одни поэты?
Это тут одни поэты, а на сайте еще и писатели есть. Там у нас неважно, что ты пишешь. Главное что ты за человек. Вот ты гений я ж тебе говорил потому что ты человек хороший.
Ларенчук покосился на Пуськова и стал похож на удивленного медведя, но спорить не решился не так уж часто в своей жизни он встречал настоящих знаменитостей. Точнее говоря, это была первая встреченная настоящая знаменитость.
Меж тем количество поэтов и писателей, поднимающихся все выше и выше к микрофонам а там, может быть, и к всемирной славе перевалило все мыслимые и немыслимые пределы. Уже не видны были ступени с медными прутьями для удержания несуществующих дорожек, уже не раз и не два бодрые дамочки тыкали в бока наших героев острыми локтями, намекая, что не стоит стоять на пути идущих творческих масс.
Тогда Пуськов, раздраженный то ли появлением своего злейшего врага, что ли отсутствием обещанного ажиотажа вокруг его персоны, взял Петра под локоть и, пересечя сплошной поток поэтов он пересек его уверенно и даже грубовато потащил в зал.
Ларенчук, побоявшийся остаться в этой непредсказуемой толпе один, кинул отчаянный взгляд вниз но странная четверка уже растворилась в волнах штурмующих лестницу людей.
Они вошли в зал, к рядам красных кресел, уходящих вниз, к освещенному пятну сцены. Только тут Ларенчук почувствовал впервые в жизни тонкий, но очень сладкий укол славы. На них смотрели. Сначала смотрели бегло, как смотрят на всех входящих в помещение дабы узнать, кто вошел а потом более внимательно и долго. Несколько дам далеко радостно встрепенулись и призывно помахали ручками. Пуськов улыбался снисходительно и слегка натянутой улыбкой видимо, у него так и не шел из головы этот подлец, мерзавец, гад и сволочь