Этот трейлерный парк выглядел прилично, когда я въехал сюда в 1989-м. Но теперь траву косили нерегулярно, бордюрные камни подъездной аллеи куда-то исчезли, и мусорный контейнер ломился от пакетов с мусором. А многие жильцы выглядели как измученные люди, что работают за низкую ставку полный рабочий день, после чего идут на дополнительную низкооплачиваемую работу, чтобы позволить себе заплатить 600 долларов в месяц за аренду места и купить бензин для 15-летней машины.
В почтовом ящике возвышалась кипа рекламной рассылки, а сверху лежало письмо от родителей. Я стянул очки к кончику носа, чтобы прочитать письмо. Оказалось, что отцу с матерью пришлось потратить несколько тысяч долларов, чтобы замостить палисадник и избавиться от газона. Но это сэкономит им кучу денег на будущих счетах за воду. Кажется, Лос-Анджелес снова оказался в эпицентре очередной засухи.
Под письмом от родителей лежал счет от Гарри Мортона, врача. При обычных обстоятельствах я даже не стал бы открывать этот счет, но извращенное желание испытать неприятные эмоции гремлины терпеть не могли скуку заставило меня распечатать этот конверт.
Первым, что я увидел, оказалась сумма в 4 579, 92 долларов, стоимость компьютерной томографии, которую я прошел полгода назад. Мой терапевт решил, что мне нужно сделать рентген грудной клетки из-за хронического кашля и отправил меня к кардиологу. Тот, в свою очередь, послал меня на компьютерную томографию, потому что у меня было умеренно высокое кровяное давление, которое мне лечили ингибитором АПФ.
Я пытался объяснить всем, что причиной кашля был этот ингибитор, который я прекратил принимать. После чего кашель тоже прекратился. Но терапевт настаивал на необходимости рентгена грудной клетки, а кардиолог на компьютерной томографии, несмотря на то что стресс-тест, электрокардиограмма и другие анализы оказались в норме.
Вы не можете прикрепить ценник к вашему здоровью, предостерегал меня кардиолог с улыбкой торговца подержанными автомобилями.
Успокойтесь, я только что звонил в вашу страховую компанию. Они покроют эти расходы! сказал мне помощник врача.
Моя страховка покрыла 77, 64 доллара.
И какой результат? Высокое кровяное давление, поддерживаемое в норме лекарством, вызывающим кашель стоимостью в 4 502,28 долларов.
Прижав почту к груди, я прошел по извилистой дорожке к двери своего трейлера и швырнул всё на пол к остальному хламу. Стремясь снова приласкать покусавшего меня пса, я открыл буфет, распугал тараканов, открыл новую банку кофе с цикорием и заварил себе кружку черного, как уголь, кофе. Как раз, как я люблю. Оставаться дома, выжидать, пить кофе и избегать любой стимуляции нервной системы. Это было то, что нужно.
Но я продолжил рассматривать почту. Следующим в пачке оказалось еще одно письмо, которому я совсем не обрадовался. Оно было от Марты, студентки-хиппи, с которой я познакомился много лет назад во время учебы в университете SIU.
Нежданно-негаданно, по прошествии почти 40 лет, этим летом стали приходить письма от Марты. Я ни разу не ответил ни на одно из них. Эти письма приводили меня в полное недоумение, но я все равно читал их, потому что они были такие... интересные. Как раз это оказалось совершенно восхитительным:
Дорогой Питер,
Надеюсь, у тебя всё круто. Полагаю, тебя осенило прозрение насчет того инструмента, и жизнь твоя теперь в полном порядке.
Помнишь, о чем мы с тобой разговаривали, когда учились в SIU? О том, что твои проблемы решит наука. Ладно, если не наука, тогда, возможно, магия!
Ха-ха-ха.
Если твоя жизнь изменилась, ты поймешь, о чём я. Но если нет, тогда ты не будешь знать, о чем, бл..., я с тобой разговариваю. В любом случае, напиши мне. Я хотела бы получить весточку от самого вменяемого из всех парней, что я встречала.
Твой друг,
Марта.
Я не помнил, чтобы когда-либо разговаривал с Мартой больше, чем пару секунд. Только слова «Привет» и «Пока» в кафетерии колледжа сорок лет назад. Это был первый раз, когда я вообще взглянул на ее обратный адрес. Почерк был неразборчив. Кроме слова «Карбондейль» и первой буквы ее фамилии, начинающейся с «М», ничего нельзя было разобрать. Я взял ее загадочное письмо и бросил его в свой новый ящик для почты на пол. К тому времени я уже утратил всё терпение, распечатывая конверты, поэтому остальные тоже швырнул на пол, оставив их нераспечатанными.
Я проверил, закрыта ли входная дверь. Несмотря на то, что я с трудом терпел действовать по распорядку, сюрпризы я не переносил вообще. Я никогда не открывал дверь, если никого не ждал, поэтому убедился, что я точно никого не жду. То же самое касалось ответов на телефонные звонки и электронную почту. Я вычислил, что, если не буду читать, видеть или слышать плохие новости, тогда у гремлинов не будет чем меня мучить.