Февраль Октябрь 2002 г.,
Алатау Валдай.
Ржевская дуга
Былина
Закрытые страницы Великого сраженья
Усыпана телами приволжская земля.
Дождутся ли солдаты Господнего Прощенья?
И в мир войдет «Небесный» солдатская семья?
Из Гютерсло вновь едут седые ветераны
Предать земле останки товарищей своих.
Найдут упокоение католик, лютеранин
В обряде отпевания, как принято у них.
На братские могилы гвоздики возложили
Солдаты, побратимы из Гютерсло-земли100.
У ветеранов русских прощенья попросили,
Беседы о прошедшем за чаем повели.
Рассматривают фото у Коробовой Тони,
Одетая по форме, кавалерист в седле.
И вспоминают битвы, над Вязьмой небо стонет,
Здесь бой ведет Доватор на боевом коне!
Выходит в круг москвичка101, не думая о ранах,
Елецкого сплясала, «тряхнула стариной».
Осталось так немного на свете ветеранов,
И прошлые обиды проходят стороной.
Запели побратимы о Разине Степане,
Потом все вместе дружно «Катюшу» завели.
О битвах в Подмосковье вновь говорят волжане,
О зверствах и убийствах напомнили они.
Участник битв на Волге, в Ржеве и под Вязьмой,
Мой дядя (православный)102 фашистов не щадил.
Но видел из «народа» солдат немецких разных,
И ненависти лютой к врагам не затаил.
Он к Господу взывает, с молитвой о прощении,
О тех заблудших овцах, что гибли под Москвой,
Несущих зло и горе в невольном согрешении:
«Спаси их и помилуй, и души упокой!».
Помолимся же братья за воинов ушедших,
За павших подо Ржевом в жестокую войну:
Прими, Господь останки рабов твоих усопших,
Им Царствие Небесное Жизнь Вечную даруй103!
28. 09. 2002 г. 06. 11. 2003 г.,
Валдайская возвышенность, г. Ржев.
Братьям, Семиреченским казакам
Республики Киргизстан посвящается!
Вторая часть.
Беловодье
Эпос
Терскей Ала-Тоо
Эпос
Встречает рассветы Терскей Ала-Тоо,
Приливом играет речная волна.
Чарует волшебным чоором джайлоо104,
В горах зазвучала комуза105 струна.
Лучи освещают тянь-шаньские ели,
Белеют березы над быстрой рекой,
И запах еловый наполнил ущелье,
И пеньем рассветным нарушен покой.
Во снах предрассветных чудесные грезы
Уносят в задорную юность мою.
В горах громыхают аксуйские грозы,
Природной стихии я песню пою!
Леса и долины, луга и покосы
Симфонии горной ловлю я волну,
Играют на солнце янтарные росы,
Кияка106 Терскея настрою струну.
Дорога из детства высокие горы,
Пейзажем альпийским пленяет откос,
По склонам ковровым барсучьи норы,
Кунгей107 облепихою спелой порос.
Поэзия цвета тянь-шаньское поле,
В предгорьях хребтов эспарцет108 и овес,
Цветущий картофель, сурепки раздолье,
Тюльпаны и донник повсюду здесь рос.
Терскей Ала-Тоо кочевья приволье:
Овец тонкорунных, кыргызских коней
И яков мохнатых, живущих в нагорье,
Разводят аксуйцы у снежных полей.
Гостей в Теплоключенке встретил Посмитный109,
Хозяин радушный Ак-Суйской «Зари»,
В станице казачьей под сенью ракитной
Душевные песни поем до зари.
В Алтын-Арашан вновь спешат иностранцы,
Звучит в Ала-Тоо неистовый джаз.
По горным тропам вверх уходят канадцы
Старателей манит река Сары-Джаз.
Киргизские горы вершины златые.
Богаты отроги запасом руды.
По рекам бурлящим байдарки шальные.
Не видывал рафтинг опасней воды.
В горах первобытной культуры останки,
Рисунки далеких пещерных людей.
Подводных селений усуней110 стоянки
Хранятся веками в соленой воде.
Искрится на солнце киргизское море,
Соленой волной, омывая гранит,
Здесь с пляжами севера южные спорят.
Загадочной далью, нас море манит.
И Шелковый путь в Ала-Тоо проходит.
Бишкек, Балыкчи, Каракол и Ак-Су,
Нарын, Ат-Баши, и дорога приводит
В китайский Кашгар на реку Кызылсу.
Бывали в Тянь-Шане калмыки и гунны111
И саки сражались за горный Сон-Куль.
Усунями правил воинственный Гуньмо112
И эпос «Манас»113 сохранил Иссык-Куль.
Исследовал горы Семенов Тян-Шанский114,
Чокан Валиханов115 влюблен был в Кунгей,
Окончил в Тянь-Шане свой путь Пржевальский116
В краю приозерном, в предгорье Терскей.
Собор Каракола и храмы селений,
Кресты и могилы крещеных людей
Под сводом господним священных явлений,
Сберег величавый, могучий Кунгей.
Матфея апостола мощи святые
Омыты прозрачной озерной водой.
Стоит на дне моря гробничка-святыня,
Хранится «соборной» легендой седой.
Прославят Ираклия117 силы небесные,
Зовет схимонаха заоблачный край,
И молится странник средь горного леса,
В ущелье предвидел он истинный рай.
Сапфирное озеро, воздух, приволье,
В ночной тишине мы находим покой.
У гор Ала-Тоо уснуло приморье,
Лишь звезды мерцают на глади морской.
Пронесся над морем Улан118, словно буря,
И снова сияет ночная луна.
Витает над волнами дух Иссык-Куля,
Играет и плещет морская волна!
Уходят в историю годы, столетья,
Красив, как и прежде, курортный Кунгей.
Но помнит героев и дни лихолетья
Суровый, небесный, бессмертный Терскей!
Июнь 2001 г. июль 2002 г.