Мы там делали остановку четыре дня назад, перебил Али. Его зовут Менелай Светлый, его ни с кем не спутать. Он стар на вид, но постоянно занят делом. Говорит таким тоном, что люди его слушаются, как овцы, и глаза у него, как у льва.
Местные его Уильям осёкся. Побаиваются.
А если я встречусь с вашим караваном, что мне им сказать? нерешительно спросил Рдарашт.
Скажите вожаку-караванщику, что если они пойдут дальше по дороге, то выйдут к оазису, где их ждут. А чтобы он тебе поверил, дай ему это. Уильям вложил в лапу орка драгоценный камень. Его мне, как сувенир, вручил погонщик Ахмед, который родом из города Шад, где и добывают драгоценные камни.
Больше они не говорили. Рдарашт, предварительно обнюхав воду и жадно окунув лысую голову в неё, наполнил свой бурдюк и стал заворачивать в тряпки фиги. Закончив, он перевязал потёртой бечёвкой свой груз и перевесил его через плечо. Когда он уходил, то краем уха слышал спорящие возгласы Уильяма и Али.
После отдыха средь пальм и дикой пшеницы, путь Рдарашту показался не таким уж и невозможным. Он вышел на дорогу караванов, где тысячи верблюдов сотни лет тянули на своих горбах золото и серебро, шёлковые платья, самоцветы, соль и сахар, ковры и шпалеры. Пустыня Дарамай несла не только бремя страданий и жажды, но ещё и дарила путникам веру в лучшую жизнь, а эта дорога тому подтверждение.
Буря давно стихла и Рдарашт, собравшийся было спуститься с очередного холма, увидел огромные и бескрайние дали, где изредка проскакивали островки жизни в виде колючек, средь которых спрятался паук, и камней, под которыми жилище себе нашёл скорпион. И бежала дорога вперёд и вперёд, Рдарашт кое-как поспевал за ней.
Ныне живущим оркам не могло представиться случая видеть картину, которую с неописуемым восторгом рассматривал Рдарашт, стоя на возвышенности и прячась в тени огромной песчаной глыбы от жестоких лучей. Будто река, вспенившаяся и взбудоражившаяся после нескольких дней нескончаемого дождя, по дороге шёл караван. Сотни верблюдов несли на себе груз из далёких Восточных городов богатейшей ресурсами части Дарамайского царства. Рдарашту казалось, что у каравана нет ни края, ни конца, настолько он был большим; из-за горизонта всё прибывали и прибывали горбатые чудища.
Сопровождали погонщиков наёмные люди из самых разных частей Дарамайского царства, отчего часто возникали конфликты, которые удавалось замять до начала драк и поножовщины. Рдарашту ещё больше захотелось увидеть караванщика-вожака, человека способного управлять такой толпой. Ему сразу в голову пришёл образ свирепого Сверра последнего предводителя стаи с утёса Гвизар, что прослыл средь северных народов «Утёс воплей». Сверр был сильным и воинственным орком, как его отец Хорлог Одноглазый. Но его сила и сила его воинов не спасла клан от праведного гнева людей-северян, натерпевшихся от орков горя. Рдарашт помнит тот день, когда его братья умирали, когда правило «Око за око» обрушилось стрелами, огнём и копьями на них. Все пали, кроме Рдарашта. Ему не хватило смелости ответить за орочьи налеты, и он сбежал, он выбрал трусость.
До вечера Рдарашт плёлся рядом с караваном, пока от размышлений и стенаний его не отвлекла лишь поднявшаяся на небо Луна, а вместе с ней и холод.
Говоришь, начал стоящий у костра воин-наёмник, что ты не беглец и не разбойник, а посланник этого чудака из Мидланда?
Да. Рдарашт кивнул. Я отшельник, который ушёл с привычных для себя мест из-за черных дикарей. Мне пришлось бросить всё, их было слишком много. Так я брёл до оазиса, где и встретился с Уильямом.
Значит, новичок Али справился! радостно воскликнул воин. Тебя точно стоит показать Рахиму, он и не надеялся на решимость новичка и гостя. Рахим, да даст ему Господь многие лета, рад любому, кто приносит хорошие новости!
Только обыщи его, дал о себе знать второй воин, а то я слышал об этих орках в сказаниях всякое.
Рдарашта это ни капли не прельщало, но и ночевать под звёздным небом на холодном песке ему не хотелось.
Это просил передать Уильям погонщику Ахмеду из Шада, перед досмотром сказал орк и отдал драгоценный камень воину.
После воины проводили Рдарашта к шатру вожака, но попросили оставить перед входом свёрток с финиками и бурдюк.
Кругом были излишества, кои Рдарашт видел только из клетки: расшитые золотом и серебром ковры, богатый угощениями и чаем дастархан, золотые и серебряные лампы. Смотря на вход, сидел на тюфяке смуглолицый и улыбчивый мужчина достойных лет. Носил он обычную одежду, но окрашенную в тёмно-красный цвет. Волосы на его голове были достаточно коротко пострижены, дабы локоны не падали на глаза, но этого не скажешь о пышных усах и бороде, которые то и дело мужчине приходилось вытирать салфеткой во время трапезы.