На дворе по хозяйству хлопочет ЛУКЕРЬЯ ДЕНИСОВНА ЛОПУХИНА жена Савелия. Во двор с громким лаем вбегает пёс Баламут. От неожиданности из рук Лукерьи выпадает ведро. Она всплескивает руками. Баламут всё не унимается, исходит лаем. В это время во двор заходит АФАНАСИЙ ЛУКАШОВ дальний родственник и лучший друг Савелия.
АФАНАСИЙ
(к Лукерье)
Никак наши воротились?
ЛУКЕРЬЯ
(дрожащим голосом, в растерянности)
Да какое там!.. Чую, Афанасий, беда к нам пришла.
АФАНАСИЙ
Да что ты такое плетёшь, Лукерья. Типун тебе на язык.
ЛУКЕРЬЯ
Не я говорю, сердце говорит. Почему Баламут без хозяев воротился.
Смотри как лаем заходится и куда-то вроде бы кличет. Значит весточку Божью он нам принёс.
АФАНАСИЙ
И вправду Ты вот что, Лукерья. Оставайся-ка пока на хозяйстве, а я постараюсь выяснить в чём дело.
Баламут лает и рвётся прочь со двора. За ним следует Афанасий.
На пути им попадается местный житель, эвенк ТИМОШКА, горький пьяница, но, в общем-то неплохой и безобидный человек.
Баламут приводит обоих к тому месту, где лежит Лёвушка полумёртвый, полуголый, грязный, весь в глубоких ссадинах и царапинах. Афанасий крестится:
АФАНАСИЙ
Свят, свят, свят! Давай, Тимошка, бери его за ноги, а я под-руки и несём.
ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ ДЕНЬ
На полатях под образами лежит Лёвушка, укутанный в тулуп. Перед ним, на лавочке, сидят его мать и местный фельдшер АКИМ ПЕТРОВИЧ.
АКИМ ПЕТРОВИЧ
М-да-а Ну надо же, какая оказия!.. Одно скажу тебе, Лукерья.
Надежды на выздоровление сына не даю. Но и паниковать не следует.
На всё есть воля Божья. Надобно подождать ещё хотя бы денька два-три.
ТИТР: Спустя ровно неделю.
ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ ДЕНЬ
Перед Лёвушкой вновь мать с фельдшером.
АКИМ ПЕТРОВИЧ
Ну врт и славненько! Бог миловал. Кризис миновал. Теперь ваш Лёвушка быстро пойдёт на поправку
ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ УТРО
За столом Лукерья, Афанасий и Лёвушка. Держат совет. По причине известных событий Лёвушка почти совсем потерял слух. Он больше молчит.
Решается вопрос: как быть с телами усопших.
ЛУКЕРЬЯ
Никак не могу смириться с мыслью, что они там Не по-людски это!..
АФАНАСИЙ
Но ты пойми, Лукерья: никто из наших местных не хочет брать на себя смелость пойти на заимку и предать земле тела усопших.
Наши же коренные, эвенки, наотрез отказываются от этого.
Не хотят гневить каких-то там своих божков.
Спрашивается: «Что делать?»
А впрочем: попробую-ка уговорить нашего Тимошку, за десятилитровку самогона, свершить святое дело
ТИТР: Спустя год.
НАТ. ЗАИМКА ДЕНЬ
По прибытии на заимку Афанасий и Тимошка сразу же обнаруживают тех, кого ищут.
Трофим Игнатьевич лежит спиной на медвежьей шкуре с вытянутыми вдоль туловища руками, как старый солдат на параде.
Рядом, голова к голове, ничком, лежит Савелий, положив на грудь отца руку с каким-то крепко зажатым в кулаке камнем, и подмяв под себя другую руку.
Тут же, по другую сторону, но поперёк, расположился преданный и умный пёс Шалун, положив морду на дедово плечо.
Впечатление такое, будто все трое только что заснули, а Савелий и Шалун словно прикрывают деда, тревожась, чтобы кто-то невзначай не потревожил его сна.
АФАНАСИЙ
(Тимошке)
Видать померли они от удушья, так как следов пожара на поляне нами не обнаружено.
Да и тела всех троих хорошо сохранились.
Даже ни зверьём, ни птицей, ни прочей лесной тварью остались не тронутыми.
Лес пустынен и мёртв. В воздухе застоявшийся, едкий и прогорклый запах гари. Тимошка делает заключение:
ТИМОШКА
Это всё от запаха
АФАНАСИЙ
Твоя, Тимошка, правда!
Деда Трофима с Савелием хоронят тут же, ближе к покосившемуся срубу. Мастерят и ставят над ними деревянный крест.
Шалуна закапывают в трёх-четырёх саженях от них и приваливают холмик небольшим камнем
ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ ДЕНЬ
Только лишь после этого Лукерья как-то успокаивается.
ЛУКЕРЬЯ
(Афанасию)
Вот теперь я спокойна
ГОЛОС
(за кадром)
Но, обычно весёлая и жизнерадостная, она становится замкнутой и нелюдимой. День ото дня сохнет и чахнет. Через три месяца её не стало.