Нагнувшись, он поцеловал ее в щеку – это был дружеский, почти братский поцелуй, но он довершил смущение Аннунсиаты, и еще долго после этого она ощущала, как горит на ее щеке отпечаток губ Ральфа – как будто они были настолько горячи, чтобы опалить ее кожу.
Глава 6
Подошло время готовить сидр. Мэри постепенно оправилась, но на этот раз наотрез отказалась носить новорожденную на животе. По каким-то причинам она была настроена против девочки и совершенно не интересовалась ею. Лия просила Ральфа не беспокоиться – такое иногда случалось.
– Так иногда бывает с животными, осмелюсь заметить, хозяин. Тут уж ничего не поделаешь.
– К счастью для бедной крошки Дэйзи, у нее есть ты, – ответил Ральф. – Ты сможешь присмотреть за ней.
– Конечно, оставляйте ребенка со мной и возьмите хозяйку с собой на охоту. Так и должно быть. Мне будет легче не видеть, как хозяйка таскает малышку с собой повсюду.
Ральф усмехнулся.
– Тебе никогда не нравились ее варварские манеры, ведь так, Лия? Что ж, это нам подходит – я рад, что жена вновь будет со мной. Я уже соскучился.
Он устраивал пикники и охоты на молодых осенних оленей. Стояла теплая ясная осень, и Ральф радовался, что Мэри много времени проводит вне дома, так как она не совсем оправилась после родов. Ральф думал, что Мэри лучше всего было бы съездить домой, в Нортумберленд – она всегда страдала от тоски по дому – но времена были неподходящими для такой поездки. Огромная регулярная армия, которую Кромвель собрал за время своего правления, пребывала в состоянии возбуждения, ибо солдатам ничего не платили уже больше года, и по всей стране ходили слухи, что солдаты не слушаются командования, творя грабежи и насилие. В эти неспокойные времена и при отсутствии сильного правительства так же не было недостатка в жуликах и бродягах, поэтому дороги оставались небезопасными для путников.
Однако не в характере Ральфа было тревожиться о том, что он не мог изменить, и он забыл о положении в стране точно так же, как забыл об угрозах Макторпа. После крещения от него не последовало угроз, и Ральф с радостью позволил себе думать, что Макторп лгал, говоря о шпионе среди его слуг.
Узнав о беспорядках в армии, Эдуард пришел в неистовство – его реакция на неприятности всегда была прямо противоположна реакции Ральфа. Он испытывал страх и отчаяние, которые усугублялись при попытках скрыть их. Услышав о том, что на юге Англии начались волнения и постепенно двинулись в сторону севера, предвещая всеобщее смятение, Эдуард попытался забыться в вихре бешеных наслаждений и флирте с Аннунсиатой, которая тоже забыла обо всем на свете и останавливалась только при приближении скандала. Аннунсиата, будучи от рождения беспокойной и не выносящей скуки, охотно общалась с Эдуардом, а для него становилось все легче смело преследовать девушку.
В один не по времени теплый день они оказались вдвоем далеко от дома – дальше, чем Аннунсиата уезжала когда-либо прежде. Они удобно расположились на вершине холма, на короткой, вытоптанной овцами траве, которую невдалеке пощипывали надежно стреноженные Нод и Байярд. Осеннее солнце уже склонялось к закату, освещая серые камни стены, у которой они сидели, лениво наблюдая, как у подножия холма пробегает бурливая речушка. С одних полей урожай был уже убран, но у стены еще стоял дозревающий овес. Легкий ветерок пригибал колосья; среди длинных золотисто-зеленых стеблей росли полевые цветы, вплетая свои ароматы в волну запахов свежескошенной травы и чабреца.
Аннунсиата удовлетворенно вздохнула и сбросила капюшон, поправив освобожденные из-под него волосы.
– Здесь так замечательно, и самое лучшее – что никого нет рядом. Даже Эллин! Некому говорить мне, что это не к лицу молодой леди.
Эдуард, облокотившись на локоть и лениво наблюдая за девушкой, улыбнулся своей загадочной улыбкой.