Как же ты мог сам уйти? продолжала заламывать руки моя бедная мама. Ты понимаешь, что ты мог замерзнуть?
Отец обедал обычно на работе, да и сестренки из школы не пришли, так что более крупных разборок из-за самовольного похода за елкой и позора из-за мокрых штанов мне, пожалуй, удастся избежать. А мама что поворчит и перестанет, на то она и мама.
Рая, я и не думал, что он куда-нибудь со двора уйдет, виновато сказал дядя Карим. Ну, гуляет и гуляет, как всегда. А потом вижу, чего-то долго не возвращается. Я во двор, а его нигде нет Я туда, сюда нету. А он вон куда намылился! Додумался же, а? Ну, и что нам с ней делать, с этой твоей елкой?
Поставить ее в комнате и нарядить, подсказал я дяде Кариму.
Да подождите вы с елкой, надо же ребенку раздеться сначала, он уже весь мокрый от снега, запричитала мама, и тут же, усадив меня на табуретку, стала расстегивать на мне пальтецо, стаскивать валенки
Скоро я, выкупанный в теплой воде с горчичным порошком и докрасна растертый полотенцем, сидел на кухне и пил горячий чай с малиной. А дядя Карим хлопотал с елкой, устанавливая ее в центре самой большой комнаты.
Он, конечно, хватился ножовки, когда взялся сооружать крестовину. И даже не упрекнул меня, когда узнал, что я потерял ее в лесу («Ладно, ладно, племяш, хоть сам вернулся жив-здоров!»), а попросил инструмент у соседей.
Тут и девчонки из школы пришли. Сколько было радостного визга, когда они увидели елочку, расправившую все свои пушистые и не очень ветви (сломанные дядя Карим как-то подвязал) посреди гостиной! Они, даже не переодевшись, тут же бросились ее украшать фантиками из своей коллекции, ватными «снежинками», разноцветными лентами бантов. А пришедшая к вечеру с работы тетя Ася вытащила припрятанные к Новому году шоколадные конфеты и позволила немалую часть их также развесить на елке.
И, конечно же, в центре внимания в тот вечер была не только елка
Мой Краснотурьинск
В этом городе, где родился, я прожил в общей сложности всего то ли три, то ли четыре года. Но все равно при этом считаю себя коренным краснотурьинцем, и люблю этот чистенький и уютный североуральский городок с его такими же, как в Санкт-Петербурге белыми ночами, и почти такой же архитектурой. И вот что я подумал: а почему бы мне немного не поделиться своими воспоминаниями о Краснотурьинске той поры, когда он как город был еще совсем молод, а я так вообще пацаном?
После войны в этот бурно расстраивающийся молодой североуральский город «понаехало» немало татар очень голодно было после войны в Поволжье. Ну, как это бывает: приехал один, устроился, осмотрелся, вроде ничего. Потащил за собой семью. Там еще родственники подтянулись. Так и образовалась в Краснотурьинске целая татарская даиспора.
Ту, первую часть своей краснотурьинской жизни, я помню очень смутно.
Краснотурьинск, 1952 год, я с родителями.
Отец работал на Богословском алюминиевом заводе, мама, помимо того, что растила и по возможности холила меня, где-то мыла полы и подторговывала жареными семечками. Поэтому я нередко был предоставлен самому себе и носился по рабочему кварталу с такими же сорванцами, один раз чуть не утонул в Турьинском водохранилище, никак не мог выбраться на берег по скользкому бетонному откосу, пока меня за руку не вытащил пацан постарше.
Потом город подступил к баракам, в одном из которых мы и жили (а до нас, говорят, военнопленные немцы, строившие под конвоем Краснотурьинск), они попали под снос. Всех их обитателей выселили (отец, помню, схватил лом и никого не хотел подпускать к нашей комнате, но выселять-то пришли с милицией) практически в никуда.
После этого судьба занесла нас в Казахстан, на целину, где наша семья и осела окончательно. Но в 1968 году я самостоятельно вернулся в Краснотурьинск разумеется, с благословения родителей. Закончил девять классов, и учиться больше не захотел, хоть тресни. Возжелал, понимаете, взрослой самостоятельной жизни, да и деревня надоела мне до чертиков.
Устроился бетонщиком на завод ЖБИ, в бригаду к своему дяде. Работа моя, надо признаться, была все же нелегкой ныли руки, выкрученные булавой, гудела спина. Но я быстро к этому привык (деревенского пацана физическим трудом не смутить), и вскоре самозабвенно начал предаваться всем утехам холостой бесшабашной жизни, вдали от родителей.