Осознав, что на них свалилось, они немного испугались. А вдруг кто ещё обнаружит? Решение было таковым. Прохор Владимирович остаётся на «объекте» в качестве секьюрити, а Ястреб «мухой летит» домой, берёт топор, тележку и тут же-назад. Так и порешили. Весь день шла совершенно каторжная работа! Они менялись поочерёдно ролями и рубили, таскали, обливаясь потом, забыв напрочь о том, что они оба даже «ни в одном глазу». С потом уходило похмелье и приходило подобие здоровья. К вечеру сарай Прохора Владимировича стал напоминать одновременно пещеру Абу-Хасана (предводителя сорока разбойников) или, на «худой конец», потайную комнату Исаака из Йорка.
Перетаскав всё это богатство, примерив на себя мысленно корону Крёза, парочка обеспокоилась тем, что надо бы хранить тайну от аборигенов, которые обладали совершенно фантастическим нюхом на чужое добро. Заперев дверь на замок, Прохор Владимирович и Ястреб, прихватив с собой «образцы драгметаллов», двинули огородами и лесной тропой в сторону города. Их целью был пункт приёма вторсырья. Обменяв металл на дензнаки, они позволили себе шикануть водкой «Абсолют», сырными и мясными нарезками.
Нюх, чутьё или «зов крови» овладел и направил к ним праздношатающуюся троицу страдающих похмельем. Он же «вывел» её на сарай, в котором Прохор Владимирович с Ястребом закатили Лукуллов пир. Постучались, вошли не дождавшись ответа и потрясённые изобилием, разложенном на верстаке, застыли как три персонажа какой-нибудь сказки. Я умышленно не передаю прямую речь и диалоги. Они звучали исключительно на народном русском матерном.
Поняв, что их самым банальным образом спалили, обладатели «несметного богатства «молча пригласили всю троицу к столу. Предводитель гостей, когда заметил материальную составляющую в виде металла, дарующую впоследствии неземные блага, то изрёк, в принципе, правильную фразу о пользе дележа своего счастья с ближними.
В общем-возник своеобразный биржевой комитет (дух времени-середина девяностых) под председательством Прохора Владимировича. Он имел на это полное право, так как обладал торгово-складской площадкой, в виде сарая и правом первонаходителя «золота Эльдорадо» в медно-алюминиевом варианте. Ястреб стал его заместителем, а прибившаяся троица в составе-Леха, по прозвищу «Кулинар», Михалыч и покойный ныне Сметана, агентами по осуществлению классической капиталистической формулы- «товар-деньги-товар».
И потом на долгих несколько месяцев владельцы самогонных аппаратов, ночных пивных ларьков и близлежащих забегаловок и рюмочных впали в ступор от потери на длительное время «пятёрки нападающих» на вышеперечисленные злачные места.
Несколько месяцев «контора» сибаритствовала позволяя иногда придавать своим пьянкам лёгкий налёт, я бы сказал даже-«флёр» аристократизма, покупая дорогой коньяк с сопутствующими ему закусками в виде шоколада и лимонов в сахарной пудре. Ястреб полностью оправдывал свою должность зама и по безопасности тоже, потому-как однажды отделал «Кулинара», превратив его в форменный бифштекс за попытку того по пьяни выдать хранимую ими тайну.
Но всё хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Закончилось оно и у наших героев. Посмотрев в последний раз на остатки богатства, Прохор Владимирович, самолично, в первый раз за много месяцев, соизволил высунуть свой, теперь уже не ответственный зад, на улицу и дотопать до пункта приёма вторсырья. На обратном пути он заглянул к знакомой самогонщице и купив у неё три поллитровых бутылки произнёс: «Придётся снова травиться твоей гадостью. А что ещё делать-то остаётся?»
И пятёрка вернулась к своему привычному образу жизни, где за каждый стакан приходилось уже снова «вступать в борьбу»
Прохор Владимирович и Ястреб-маляры
«Проха! Оооохххх!» успел только крикнуть Ястреб и всё. Прохор Владимирович не успел издать ни одного звука, потому что
Пригласив на очередную подработку эту парочку, с неё взяли твёрдое обещание, касаемое запрета принятия «на грудь», потому как работа предстояла на высоте, а именно-покраска лицевой части третьего этажа дома. С лестницы. По-другому было никак нельзя в виду сложного рельефа, который исключал возможность установки туры, либо чего-то на неё похожее. Они согласно кивали головами, произносили: «Ни-ни! Ни в коем разе! Да как у вас язык-то повернулся такое сказать? Работа сложная, на высоте, так что мы да вы что» И так далее, в том же духе.