Лошади чистые в благородстве животные. Иная лошадь преданнее иного лживого человека. Чувства лошади за деньги не купишь. Вы тоже знаете эту мудрость. Лошадь безразлична к серебру, камню редкому или золоту в монете. До смерти буду кормить коня старого. Зерном отборным кормлю. Почему терплю убыток? За чувство преданности, что он мне подарил. Бесплатно подарил, по взаимности. Где ещё встречу любовь, равную любви моего старого коня? А как он мне улыбается глазами. Кто мне так улыбнётся? Ни одна женщина, кроме матери, мне так не улыбнулась за жизнь!
Счастье надо ценить. Дар-то редкий от богов. Яблоки из моих рук для моего коня симпатичнее подкупа при подлой сделке. Чужого к себе не подпускает мой конь.
Ну и что с того, что не умеет говорить? За моей спиной мой конь не злословит обо мне. Улыбка коня это улыбка, а не хитрое вымогательство привилегий. Вы скажете, хитроумные виды имеются на меня у моего коня? Да, знаю их. Как не знать? Порезвиться на водопое, поесть вдоволь сочной травы, облизать меня шершавым языком. Коварный конь у меня. Особенно конь мой почему-то, корифей разводит непонимающе руками, не любит Тихе. Как ни посмотри, а лошадь выходит лучше в нравах человека.
Многим из кварталов Тихе я помогал. Зерном, ссудами, инструментами для работ в поле. Отец меня обязал помогать Тихе. Правильно мудрость изъясняет: можешь не делать людям хорошо, главное не делай людям плохо. Я делал только хорошо, не унижал, не оскорблял, надменность не предъявлял без повода. В той мудрости соблюдал два начала, а не только одно. Сколько красивых слов благодарности слышал от просителей Тихе. Руки мне целовали. Я ведь без процентов одалживал. Верил словам фальшивым. Глупец я наивный! Корифей словно в наказание самому себе взъерошивает волосы. А вот коню моему для суждения о людях достаточно ноздрями повести.
Мои хоры, скажу вам любимые слова моего отца: «Не место украшает молитву, а молитва возвышает место общения с богами». Мудрые слова? Шеренги одобрительно молчат. Разумные речи аристократа ободряют слушателей. Конюшни теперь храм. А наша подготовка к литургии это молитвы в драках. Старательно молитесь. Боги с небес должны видеть наше искреннее рвение. Дионис-благодетель, одаривший меня, недостойного, богатством виноделия, прими скромные бранные упражнения подношением в твою честь.
Драматург от слов корифея, авторитетного, единодушно выбранного наставника двух хоров, впадает в задумчивость. Шеренги расходятся на пары. У пар появляются деревянные кинжалы, ксифосы. Лица тщательно заматываются тряпками. Плащи становятся щитами-нарукавниками.
Хоревты, приступайте. Корифей взмахивает правой рукой. Упражнения начинаются без задержек. Протагор подходит к Фрасиклу, что-то шепчет на ухо.
Софист, выйди к драматургу. Слова корифея вызывают смех. Поединки прекращаются. Гаморы-трапезиты ждут появления «софиста».
Нехорошо забывать об обязанностях. Полутораст Пахет корит выходящего. Объявляется голубоглазый «софист» в набедренной повязке. Юноша-эфеб, гамор, ему едва девятнадцать, среднего роста, широкоплечий, жилистый, в твёрдых мускулах. Открытое загорелое лицо «софиста» с квадратным подбородком шутливо изучает беспечное веселье наигранно-наивного детского образа, вызывая среди артистов вторично смех. «Софист» чинно кланяется гогочущим шеренгам. Поворачивается к корифею, уже с серьёзным лицом.
Софист, сегодня ты обучаешь науке кинжального сражения драматурга Фрасикл укладывает правую руку на плечо «софисту». В представлении хорам известный забияка не нуждается. Как и вчера, впрочем. Ловкач, ты нам пример для подражания, только во владении короткой бронзой, конечно.
От щедрой похвалы старшего по возрасту-званию юноша-гамор вздрагивает уже не в шутку, теряет дар речи, прикладывает благодарно обе руки к груди. Повышение ранга в обществе достойных отмечено при трёхстах свидетелях. Хвала от товарищей одурманивает ловкача. От нахлынувшего блаженства «софист» -эфеб закрывает глаза. Вид у юноши в точности как у закрывающего грандиозно проведённый симпосий симпосиарха. Нет только пышного пиршественного венка, съехавшего на щёку. Волна смеха, по высоте звука двукратно превосходящая предыдущие, окатывает поместье Полидама. Столь хвалимые в нравах Фрасиклом четвероногие отзываются людям испуганным ржанием. Корифей вкладывает два пальца в рот. Пронзительный свист оканчивает смех. Ливень усиливается. Становится прохладно. Ряды берутся за тренировку.