"Ты про кого конкретно, про моего младшего брата?"
Короткий смешок, сумерки в раковинном пространстве, звуки танго "Магнолия", затем - из ужасного далека - ленивый голосок Дрынча: "Сколь изысканна речь Щупко. Иногда такие турусы выдает..."
"Кол - с твердым знаком, или же без?" - продолжал дурачиться Федор Щупко.
"С мягким", - ответил Коля, пережил шерсть и смерть Щупковского веселья, после чего трубку взяла Лада.
"Новый день за окном", - сказала Лада.
Коля осторожно согласился.
"Как ты думаешь, не хотелось бы, чтобы и сегодняшний день так плавно перетек во вчерашний..."
Пауза.
"Ну, так что, Кольбрук в поход собрался?"
"Гхм", - кашлянул Коля.
"Ты хоть попрощаться-то придешь? - огорченно вскричала Лада. - Только не говори, будто ты ничего не помнишь".
Поднатужился Коля, крякнул, покрутил головой... Тщетно. Плавали в голове какие-то смутные ошметки видений не то из сна, не то из постыдной яви, призраки неких печальных подвигов с пеньюарами и канделябрами, что-то про Оптину Пустынь, про откушенную бровь казанского бретера Ихтиан-дра...
"Поход? - неуверенно зацепился он, поковырявшись в носу и тщательно осмотрев затем испоганенный палец. - Поход в Оптину Пустынь?"
Тут уж Лада не выдержала. Минут десять, должно быть, не меньше, пребывала она в жанре телеги, то есть двигала бесконечную речь - что-то там о вчерашнем дне, о Дрынче, проснувшемся в незнакомой квартире, в обломках чужой кровати, о Федоре о Щупко, мывшемся в душе собственным пиджаком, не снимая его с себя, что-то там о самом об Коле, о жалобе какого-то неведомого Бронштейна...
"Люба уезжает, - внезапно сменив императив на челове-ческий тон, сообщила она наконец. - Кстати, где бы достать шампанского?"
"Сейчас сяду, - сказал Коля, - сяду на телефон и начну пеленговать".
Отчетливый голос Дрынча: "Одного я не понял, кого он вчера облил из бронштейна?" Бренчание нестроящей гитары, замогильный хохот Щупко.
"В общем, ждем", - добавила Лада и отключилась.
ШПИОН: ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ О ЦЕНТРОВОЙ ТЕРРИТОРИИ
Действующие лица:
КОЛЯ - бывшая рок-звезда
ДРЫНЧ - неизвестный поэт
ЛАДА - супруга Дрынча
ЛЮБА - женщина
ЩУПКО
Глубокая ночь. Пустой, мерцающий экран телевизора. Перед экраном, в мягких креслах расположились наши герои. Открытая балконная дверь. Ветер ночной надувает белые тюлевые шторы. Полумрак. Молчание.
ЛАДА (вздыхая). Как долго я жду, когда же, наконец, будет сказано Слово.
Общий смех. Оживление. Щупко извлекает из внутренней секреции широких штанин бутылку спирта, быстро разливает по стопкам.
ЩУПКО (радостно приговаривает). Нам бы только день продержаться, да ночь простоять, а там и Красная Армия на подмогу придет!
ЛАДА (разглядывая бутылку). А почему спирт называется "Mozart"? Его что, Моцарт пил?
ЩУПКО. Э, батенька, во времена Моцарта не было технического спирта.
ЛЮБА. Я лично предпочитаю водку.
ЩУПКО. Э, батенька, процент истины в русской водке, по сравнению с прошлым столетьем... (Разбавляет спирт пепси-колой, протягивает Любе стопку.) На, пей, эта штука посильнее Гетевского "Фауста"!
ДРЫНЧ. Люба, а вот насчет просьбы отметиться в "АЛЬБОМЕ УЕЗДНОГО КАВАЛЕРА"...
ЛЮБА. Что касается просьбы отметиться в вашем альбоме - разумеется, я согласна. Более того, я сейчас хотела бы рассказать вам свою "историю лова", сразу замечу, весьма и весьма странную...
ДРЫНЧ. Ну, что ж, я думаю, возражений не будет?
ЩУПКО. Резкий переход, переменный случай...
ЛАДА. С удовольствием послушаю, Лапочка, твой рассказ.
ЛЮБА. О любви и нелюбови, гримасах фортуны и о грубом произволе судьбы расскажу вам я. Правда, названья нема. Ты уж сам что-нибудь сообрази, ладно, Дрынч? У тебя должно получиться.
ЩУПКО. Как юный натуралист, могу предложить замеча-тельное название: "Трупик рака". Или: "В сторону свина".
ЛЮБА. Ну, мне такие шутки не в подъем.