В разговор вступил Конус Географус, на вид очень красивый, с нежным коричневым узором, но страшно ядовитый и коварный.
Раз уж эта глупышка опустила нас в воду и оживила, предлагаю взять ее в заложницы. И потребовать от ее мамы вызвать призрак Белого Кита. Она знаток морских стихий и ради спасения своей дочери выпустит нас на волю без промедления. Ну, кто возьмется усыпить эту девчонку?
Анечка с визгом бросилась к двери и грозным гулом откликнулось в ответ ракушечное войско. Дверь не поддавалась, ракушки трубили, и девочка была уверена, что она уже заложница
Но вдруг, перекрывая весь этот шум и гвалт, звучный красивый голос пропел из самой глубины ванны:
Я священная раковина Турбинелла Чанк, приказываю вам всем замолчать! Вот уже пять тысячелетий по повелению богов я встаю на защиту человека всякий раз, как на него поднимаются силы зла. Не бойся, девочка! Эти пустые перламутровые сосуды только гудеть способны. Вот сейчас я сыграю волшебную древнюю мелодию, и они лягут на дно, как миленькие.
Турбинелла Чанк заиграла, да такую переливчатую и нежную мелодию, что вода мигом успокоилась, а ракушки медленно, одна за другой, как невесомые лепестки или бутоны роз, стали опадать на дно. И все стихло. А Чанк все тем же нежным ласковым голосом сказала Ане:
Теперь выдерни из ванны пробку, вся вода вытечет, и ракушки опять уснут сном вечности на долгие годы. Никогда не опускай их больше в воду. Если же захочешь вспомнить море, приложи меня к уху, и я спою тебе колыбельную песню Индийского океана. Запомнила?
Аня благодарно кивнула, бережно взяла Турбинеллу Чанк в руки и поднесла к уху. Она услышала сквозь далекий морской прибой нежную мелодию, словно ветер перебирал струны арфы.
Вечером, когда мама пришла домой, Анечка спросила у нее:
Мама, а ты могла бы вызвать призрак Белого Кита?
Думаю, что да, после короткого раздумья ответила мама. Но я не уверена, что смогла бы с ним сладить, это очень своенравный и сильный призрак. Так что лучше с ним не иметь дела. Когда я попадаю в неприятную историю, я беру в руки Турбинеллу Чанк. Эта особенная, волшебная ракушка обладает чудесной силой. Видишь, в отличие от ее собратьев она левозавернутая? Это как раз свидетельствует о том, что в нее вложена сила индийских богов. Я ею очень дорожу.
Анечка только кивнула, она уже знала, что мама говорит правду.
У Красного моря
По белому песку прозрачная волна
Катает с шорохом нарядную ракушку,
Из рода Конусов мармореус она, -
Не поднимай, малыш, игрушку!
Фарфоровый изящный завиток
Сосуд венчает с крепким ядом,
Так соблазнительно у детских ног
Колышется Но в руки брать не надо!
На совести у Конуса смертей
Побольше, чем у хищницы-акулы,
В глубинах океанов и морей
Немало жертв его навек уснули
Спиралью завивается узор
Из темных пятен, прихотливых линий,
«Ночной убийца!» общий приговор,
Остерегитесь, это Conus Linne!..
Путешествие за три моря
Рассказывают люди, что не в малом поселке, не в большой деревне, а в огромном и красивом городе приключилась беда с молодой женщиной. Даже не беда, а так, некая хандра и томление. Ходит Алекс из комнаты в комнату по своему дворцу, смотрится в зеркала и темные стекла, медные тазы и сверкающие сковородки и сама себе не нравится, хотя и была она красавицей писаной. Руки вялые, ноги белые, как сметана, глаз тусклый, без огня. И главное сама не понимает, чего ей хочется, отчего грусть-тоска ее съедает. Даже дети забеспокоились, когда мама забыла им суп сварить, даже муж озадачился, когда Алекс его вразумлять перестала. Ходит по дому, как спящая царевна, думает о чем-то потустороннем. Спрашивает ее муж любящий: « Чем тебе помочь, дорогая женушка?» А она, словно бы очнувшись, приласкалась к нему и просит: «А поезжай-ка ты, дорогой, в недалекий город Троицк, привези мне с камвольного комбината пряжи разноцветной, полный мешок набери, да гляди, чтобы ни один моток на другой не походил!»
Обрадовался муж, что так прост выход из хандры, рад услужить любимой, тут же помчался в город Троицк, набрал разноцветной пряжи огромный мешок тут и шелковая, и хлопковая, и шерстяная, и бамбуковая, и даже крапивная в крапинку! Главное что двух одинаковых мотков нет, такое немыслимое разнообразие! Обрадовалась Алекс, достала свои коклюшки и давай плести что-то кружевное, невообразимо красивое. Притихли дети, успокоился муж, а она плетет и плетет день и ночь. Моток закончился сняла рукодельница с коклюшек бабочку дивной красоты, дохнула на нее ожила бабочка, затрепетала, поднялась к потолку дворцовой залы. А кружевница без отдыха опять уселась за работу.