А дело было в том, что Бугров, придя в академию за званием генерала, на первых порах поддержал Б., которого собирались отчислять уже тогда. Он неформально с ним поговорил, и Б. клятвенно пообещал перестать нарушать дисциплину. Бугров, бывший реально крутым человеком, ценил данное слово и лично за него поручился, хотя все остальное начальство говорило о бесполезности такого решения. Но Б. есть Б. У него слова, в которые ему хотелось искренне верить, и дела, которые он делал, никогда близко не сосуществовали. В результате Бугров стал воспринимать его как клятвопреступника, и вопрос об отчислении ждал только последней капли. Я этому помешал. Правда, не надолго.
Почему я это сделал? У нас был довольно тесный круг друзей с одинаковыми взглядами на жизнь и дружбу. Во многом эти взгляды формировались и под влиянием идей, постоянно высказываемых Б. Я-то уже понял, что все это пустое, и сам он совсем другой по сути. Но все остальные этого не знали. И получалось, что в трудную минуту никто не пришел человеку на помощь. Прошло несколько лет, и все осознали его безответственность. Отношение к Б. изменилось кардинально. Многие мне на него жаловались и старались избегать лишнего общения с ним. Но в тот момент, с моей точки зрения, важно было не продекларировать на словах принципы дружбы, а показать, что это не просто слова. Вот я и показал. Знаю, что для большинства людей я неправ и сейчас, но не жалею об этом.
Завершая разговор о возрасте и времени, не могу не сказать о разном восприятии и неоднозначном понимании этих категорий в те или иные периоды жизни. В детстве разница в 2-3 года представляется колоссальной. Она видна любому. И сами дети ее вполне реально воспринимают. Почему-то мне запомнился эпизод из детства. Мы жили в военном городке в Германии. Я был первоклассником, а в соседнем доме жили две девочки, учившиеся в 3-4 классах, которые мне казались очень (!) взрослыми. После 20 лет такая разница в возрасте почти никак не воспринимается, а в шестьдесят или шестьдесят пять лет ее вообще невозможно определить, да и никого это не волнует.
А недавно в интернете увидел небольшую подборку исторических и литературных фактов. Маме Джульетты на момент событий, описанных в ппьесе У. Шекспира, было 28 лет. Марья Гавриловна из «Метели» А.С. Пушкина была уже немолода, «ей шел 20-й год». Еще из записок 16-летнего Пушкина: «В комнату вошел старик лет тридцати» (это был Н.М. Карамзин). У Тынянова: «Николай Михайлович Карамзин был старше всех собравшихся. Ему было 34 года возраст угасания». «Бальзаковский возраст» 30 лет. Ивану Сусанину на момент совершения подвига было 32 года, и у него была 16-летняя дочь на выданье. Старухе-процентщице из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» было 42 года. Анне Карениной на момент гибели было 28 лет, Вронскому 23, а старику-мужу Карениной 48 лет, причем в начале описанных в романе Л.Н. Толстого событий всем было на два года меньше. Старикану кардиналу Ришелье на момент описанной Александром Дюма в «Трех мушкетерах» осады крепости Ла-Рошель было 42 года. Примеров можно привести еще больше.
Все объясняется просто. С одной стороны, 200-300 лет назад средняя продолжительность жизни была значительно меньше, чем сейчас, и, соответственно, представления о возрасте вообще и старости, в частности, были совсем иными. Но и без экскурса в историю, а просто оглянувшись на свои собственные представления в разные периоды жизни, понимаешь разницу в восприятии возраста. Мне самому, приехавшему в 22 года после окончания Военно-медицинской академии на службу в воинскую часть, служивший там начмедом полка Анатолий Никифорович Янчук, в свои 49 лет казался умудренным жизнью стариком.
Человеческий дух, подсознание, мистика
Как всякий правоверный воспитанный на марксистско-ленинской философии молодой человек в СССР, я считал мистику полным бредом. Хотя почитать, например, А.К. Толстого ("Упырь", "Семья вурдалака") было интересно и увлекательно. Но со временем я стал замечать какие-то непонятные совпадения, совершенно необъяснимые с точки зрения марксистско-ленинской философии вещи и явления. Очень редко, но я сталкивался с этим даже в такой приземленной и сугубо материалистической сфере как хирургия. Приведу парочку трудно объяснимых для меня (без привлечения мистики) случаев.
Ко мне обратился через общих знакомых профессор университета 60 с небольшим лет, у которого нашли большое новообразование в почке, но отказали в операции из-за сердечной патологии. После дообследования в клинике оказалось, что у него имеется двухклапанный порок сердца в сочетании с поражением коронарных артерий. Этот уважаемый профессор-филолог сказал, что ему требуется несколько дней для решения некоторых личных проблем. Недели через две он поступил в клинику и был оперирован. Операция прошла с некоторыми техническими трудностями, но в целом достаточно обычно. Однако после пробуждения в отделении реанимации у него возник гемипарез, т.е. проще говоря, нарушение мозгового кровообращения или инсульт. И хотя он пришел в сознание, и сердечная деятельность была относительно стабильной, в то время у нас не было технической возможности выполнить компьютерную томографию головного мозга пациенту реанимационного отделения. В целом состояние его было не критическим, но и положительной динамики тоже не отмечалось. Пациент достаточно долгое время «висел между небом и землей» и, в конце концов, через три недели скончался. На вскрытии оказалось, что никакого поражения структур головного мозга нет. Да и новообразование почки, несмотря на свои большие размеры, оказалось доброкачественным (обычная толстостенная киста). В общем, объективных причин для летального исхода, на взгляд патологоанатомов, не было. Но тут вскрылись некоторые факты, о которых я даже не догадывался.