Вы и зиму живёте в деревне? спросил он.
А как же? Ведь я веду всё хозяйство, папа не встаёт с кресла Его возят по комнатам.
Но, должно быть, скучно вам жить так?
Почему же? У меня ужасно много дела а помощник один Никон, денщик папы. Он уже старик и тоже пьёт, но страшный силач и знает своё дело. Мужики его боятся. Он бьёт их, и они тоже раз как-то сильно побили его очень сильно! Он замечательно честен и предан нам с папой любит нас, как собака! Я тоже его люблю. Вы, может быть, читали один роман, где есть герой, офицер, граф Луи Граммон, и у него тоже денщик Сади-Коко?
Не читал, скромно сознался молодой учёный.
Прочитайте непременно это хороший роман, уверенно посоветовала она ему. Я Никона, когда он угодит мне, называю Сади-Коко. Сначала он сердился на меня за это, но я однажды прочитала ему этот роман, и теперь он знает, что для него лестно быть похожим на Сади-Коко.
Ипполит Сергеевич смотрел на неё так, как европеец смотрит на тонко выполненную статуэтку китайца. А она с жаром рассказывала ему о подвигах Сади-Коко, полных беззаветной преданности к графу Луи Граммон.
Простите, Варвара Васильевна, перебил он её речь, а романы русских авторов вы читали?
О да! Но я не люблю их скучные! И пишут всё такое, что я сама знаю не хуже их.
Они не умеют выдумывать ничего интересного, и у них почти всё правда.
А разве вы не любите правды? ласково спросил Ипполит Сергеевич.
Ах, да нет же! Я всем говорю правду в глаза и
Она замолчала, подумала и спросила:
А что же тут любить? Это моя привычка.
Он ничего не успел сказать ей на это, потому что она быстро и громко командовала ему:
Правьте налево скорее! Вон к этому дубу Ай, какой вы неловкий!
Лодка не слушалась его руки и шла к берегу бортом, хотя он с напряжением ворочал воду своим веслом.
Ничего, ничего, говорила она и, вдруг поднявшись на ноги, прыгнула через борт.
Ипполит Сергеевич глухо вскрикнул, бросив весло и простирая за ней руки, но она невредима стояла на берегу, держа цепь лодки в руках и виновато спрашивая его:
Я испугала вас?
Я думал, что вы упадёте в воду, тихо сказал он.
Да разве можно тут упасть? И к тому же тут неглубоко, оправдывалась она, подводя лодку к берегу. А он, сидя на корме, думал, что это нужно бы сделать ему.
Видите, какой лес? говорила она, когда он вышел на берег и стал рядом с ней. Хорошо ведь? Там, около Петербурга, нет таких красивых лесов?
Перед ними лежала узкая дорога, ограждённая с обеих сторон стволами деревьев. Под ногами простирались узловатые корни, избитые колёсами телег, а над ними густой шатёр из ветвей и где-то высоко голубые клочья неба. Лучи солнца, тонкие, как струны, трепетали в воздухе, пересекая наискось узкий, зелёный коридор. Запах перегнивших листьев окружал их.
Мелькали птицы, нарушая важную тишину леса хлопотливым щебетаньем. Где-то стучал дятел, жужжала пчела и, как будто указывая им дорогу, в воздухе, впереди их, порхали два мотылька, преследуя один другого.
Шли медленно. Полканов молчал, не мешая Вареньке искать слова для выражения её мыслей, а она горячо говорила ему:
Я не люблю читать о мужиках; что интересного в их жизни? Я знаю их, живу с ними и вижу, что о них пишут неверно, неправду. Они такими жалкими описываются, а они просто подлые, их совсем не за что жалеть. Они только одного и хотят надуть вас, украсть у вас что-нибудь. Клянчат всегда, ноют, гадкие, грязные А они ведь умные, о! они даже очень хитрые; как они мучат меня иногда, если б вы знали!
На лице её выразилось озлобление и скука. Ипполит Сергеевич был изумлён силой её волнения, но, не желая слушать эти барские выходки, перебил девушку:
Вы говорили о французских писателях
Ах, да! То есть о русских, поправила она его, успокоиваясь. Вы спрашиваете почему русские пишут хуже, это ясно! потому что они не выдумывают ничего интересного. У французов герои настоящие, они и говорят не так, как все люди, и поступают иначе. Они всегда храбрые, влюблённые, весёлые, а у нас герои простые человечки, без смелости, без пылких чувств, какие-то некрасивые, жалкенькие самые настоящие люди и больше ничего!
Почему они герои? Никогда в русской книжке не поймёшь этого. Русский герой какой-то глупый и мешковатый, всегда ему тошно, всегда он думает о чём-то непонятном и всех жалеет, а сам-то жалкий-прежалкий! Подумает, поговорит, пойдёт объясняться в любви, потом опять думает, пока не женится, а женится наговорит жене кислых глупостей и бросит её Что в этом интересного? Меня злит это, потому что похоже на обман вместо героя какое-то чучело торчит в романе! И никогда, читая русскую книжку, не забудешь о настоящей жизни, разве это хорошо? А читаешь сочинение француза дрожишь за героев, жалеешь их, ненавидишь, хочешь драться, когда они дерутся, плачешь, когда погибают Страстно ждёшь, когда кончится роман, а прочтёшь его чуть не плачешь с досады, что уже всё кончено. Зачем писать книжки, если не можешь сказать ничего необыкновенного? Странно, право!