Вы не собираетесь меня задерживать? прямо осведомилась Катрин.
Нет. И, уверен, вы поймете почему. Мы в курсе вашей работы на Королевскую службу, увидев туповато-непонимающее выражение на лице девушки, собеседник поторопился пояснить: Ни в коем случае не собираюсь вас расспрашивать. Амнезия неприятная вещь. Надеюсь, вы сейчас хорошо себя чувствуете?
Что-то я не понимаю, о чем вы говорите.
Это из-за моего акцента. Мне почему-то кажется, что за время краткого пребывания в нашей стране вы вполне освоили русский язык. Разрешите мне вернуться к родной речи, а то вы, чего доброго, на самолет опоздаете, пока я буду язык ломать. Если чего-то не поймете, не сочтите за труд переспросить.
Катрин ничего не сказала. С отвращением понюхала кофе, поставила чашечку на столик.
Не нравится? спросил собеседник.
Не очень люблю кофе, пробурчала Катрин. Бодрящий напиток теперь слишком напоминал о маменьке.
Знаете, я тоже не люблю, живо отреагировал сухощавый незнакомец. У меня от него всегда изжога. Впрочем, извините, я опять отвлекся. Меня зовут Александр Александрович. Я сотрудник ГРУ. Не пугайтесь. Организация, конечно, с именем и репутацией, но конкретно наш отдел занимается сугубо научной деятельностью. Никаких шпионских скандалов, провокаций и убийств зонтиком. Наш удел история и аналитика. Ваш покорный слуга кандидат исторических наук. Улавливаете связь с вашим прежним местом работы?
Нет. Ничего я не улавливаю, решительно отрезала Катрин.
И не надо, Александр Александрович одобрительно кивнул. Времени у нас мало. Имеют значение лишь ваши биометрические данные и личный опыт перемещения. Мы ничего не можем у вас требовать. Я не случайно встречаюсь с вами на нейтральной территории. Вы, естественно, знаете, что человека, ушедшего за Границу, невозможно контролировать. Я не государственную границу имею в виду, Александр Александрович кивнул на стеклянную загородку с маячившими за ней зелеными фуражками. Нам нужна помощь. Экстренная, чего уж там скрывать. Предлагаем вам краткую командировку два, от силы три дня. Вы больше не имеете отношения к этой стране. У вас, Катя, достаточно денег, чтобы достойно существовать на новой родине. Вы молоды, хороши собой, и так далее. И все-таки нам нужна помощь. Всего два-три дня, я повторяю.
А вы случайно не спятили? сухо осведомилась Катрин.
Александр Александрович невесело улыбнулся:
Знаете, Катя, вы далеко не первая, кто задает мне этот вопрос. Поверьте, последние три года наш отдел работает над сомнительным и действительно трудновыполнимым проектом. На данный момент финансирование практически остановлено. Собственно, проект как таковой никогда и не получал денег. Мы здесь дураки, Екатерина Григорьевна, вполне могу с вам согласиться. И все же, если остается хоть один шанс, мы попробуем.
Знамя вам в руки, Катрин пожала плечами, я-то здесь при чем?
Ни при чем, Екатерина Григорьевна. Бывшей родине нужна ваша помощь. Бывает Родина бывшей? Как думаете, Катя?
Девушка помолчала и неохотно ответила:
Насчет Родины черт его знает. Ничего у меня здесь не осталось, Александр Александрович. Разве что могилы. Извините, наверное, вы меня с кем-то спутали. Я плохая патриотка.
Собственно, Родина это и есть могилы предков. Но я не собираюсь вас уговаривать. На фотографии вы не выглядели такой красивой. Наверное, мы действительно обратились не по адресу.
У Катрин дернулись губы.
При чем здесь красота? Раз уж начали, извольте договорить до конца. Или дальнейшее потребует подписки о неразглашении на семи листах и статуса «невыездной» на ближайшие двадцать пять лет?
Помилуйте, Катя, какие секреты?! Информация, конечно, служебная, но вам даже «Московский комсомолец» не поверит. А Запад такими проблемами в принципе не интересуется.
Что-то вы меня пугаете. До посадки осталось пять минут.
Александр Александрович вздохнул.
Как бы сформулировать покороче Катя, вам дата 22 июня 1941 года о чем-нибудь говорит?
Война началась. Великая Отечественная, автоматически ответила Катрин и побледнела под своим нездешним желтым загаром: Да вы с ума сошли!
Вы это уже говорили, вежливо кивнул Александр Александрович. Нам нужен связной. Срочно нужен. У нас произошел сбой. Да вы не волнуйтесь, всего два дня, и вы будете действовать достаточно далеко от места сражений. Не тыл, конечно, но и непосредственный риск невысок.