Не стреляй! Катрин перескочила через бесчувственное тело толстяка, коротко и сильно ударила придавленного Любимовым противника прикладом в висок. Звук получился тошнотворный, как будто горшок с холодцом треснул. Лейтенант отшатнулся, тут же подскочил на ноги. Завертелся с «наганом», ища врагов.
Цыц, стрелять не вздумай, предупредила девушка, поспешно прыгая по обломкам мебели в поисках собственного личного оружия. Револьвер нашелся в ногах одного из «ментов». Тот стоял на коленях, зажимая лицо ладонями. Из-под пальцев струился алый ручеек.
Почему не стрелять? тяжело дыша, спросил лейтенант.
Их здесь может быть много, объяснила Катрин, бегло оглядывая поле боя.
Диверсанты? Немецкая разведка?
Сейчас попробуем узнать. Глянь в окно, что с нашими?
Быстро и легко двигаясь по разгромленной комнате, Катрин склонялась над телами. «Сержант» и толстый были готовы. Винтовка, оказывается, очень даже опасна с обоих концов.
У машины все спокойно, хрипло доложил от окна Любимов. Он начал отходить от горячки рукопашной и теперь с ужасом смотрел на убитых и деловитую девушку.
Не пялься. Мертвяков не видел? Допросить нужно, зло прошептала Катрин.
Одноглазый тихо завыл. Катрин кинула на него быстрый взгляд. Все равно придется.
В окно смотри, лейтенант.
Любимов отвернулся к окну. Вздрогнул, услышав тяжелый удар. Вой раненого оборвался.
Катрин положила изгаженную винтовку. Сняла со шкафа графин с желтоватой водой, вылила на голову штатскому. Тот застонал, заскреб руками. Девушка присела, схватив за лацканы пиджака, посадила пленного спиной к стене. Тот громко застонал. Без слетевших очков пленник был похож на пожилого мальчишку.
Его надо в Особый отдел сдать, тихо сказал Любимов.
Счассс, сквозь зубы процедила Катрин и тряхнула пленного. Говори!
Що говорить? Вы мэнэ вбылы, простонал тот.
Еще нет. Говори: кто? зачем? сколько?
Ничого не скажу. Москали клятые. Каты!
Я тебе уши отрежу, потом пальцы. А потом яйца. Или наоборот. Яйца тебе, видимо, не слишком нужны.
Режь, коммуняка. Хай живэ нэзалэжна Украина!
Катрин врезала ему по скуле. Пленник неожиданно отключился. Девушка выругалась и принялась осторожно похлопывать хлипкого мужчину по щекам. Сзади на нее смотрел лейтенант. Катрин лопатками чувствовала его ужас и отвращение.
Не стой, оружие собери
Пленный, наконец, открыл глаза. Мутно взглянул на девушку:
Що?
Ты кто?
Учитель я. Ты хто? Мужчина едва ворочал языком. Глаза снова начали закатываться.
Задержанные где? Катрин придерживала его за пиджак, но встряхнуть боялась. И так готов сомлеть. Нужно было бережнее по затылку стукать.
Мы их нимцям здамо, нэхай розбыраються, прошептал пленный.
В камерах посмотреть нужно, может, так и сидят, сдавленно проговорил лейтенант Любимов. Две винтовки висели у него на плече, третью, ту, что в крови, он держал за ствол, как ядовитую гадюку. Похоже, лейтенанта мутило.
Катрин выпрямилась.
Брезгуешь, да? с ненавистью прошипела она. Головы разбивать это тебе не из танка постреливать. А что они сделали бы со мной, ты подумал? Ты еще про права человека вспомни и презумпцию невиновности. Не та война. Да это еще и не война. Так разногласия с селянами. Тащи оружие в машину, бери Сопычева, и пошли камеры осматривать. Катрин вырвала из рук парня грязную винтовку. Живее, товарищ танкист.
Лейтенант четко повернулся через левое плечо. Широко перешагнул труп «сержанта».
Катрин слышала, как за дверью Любимова вырвало.
Ей и самой было нехорошо. Длительные перерывы в подобной «работе» подпортили квалификацию. Катрин вытерла измазанный кровью, серой «кашей» и прилипшими волосами приклад о брюки лежащего в проходе тела. К горлу подкатило. Бросить бы винтовку, стволов хватает, да не время слабость показывать. Девушка сгребла в карман пару лежащих у телефона обойм. Нашла свою пилотку. Нетерпеливыми рывками расстегнула ремень «сержанта», сняла кобуру «нагана».
По коридору протопали шаги. В дверном проеме возник Сопычев.
Товарищ инструктор ефрейтор онемел, увидев склонившуюся над трупом девушку.
Ефрейтор, вы сюда полюбоваться зашли? ласково осведомилась Катрин, засовывая за пояс кобуру.
Никак нет, пролепетал радист, озирая тела в разгромленной комнате. В городе вроде бы моторы слышны.