Товарищ Сопычев, у вас еще консервы есть?
Так точно, еще банка. Достать?
Пока не надо. Но штык вы берегите. А то голодными останемся.
Сопычев напряженно глядел на командиршу. И, судя по всему, не очень понимал ее.
«Что-то с юмором моим стало», самокритично подумала девушка.
Промелькнули первые дома. Грузовик резко затормозил. У распахнутой калитки стояла бабушка с двумя козами. Напуганные козы, мемекая, тянули лохматую веревку, норовя удрать во двор. Бабулька подслеповато щурилась на пыльную машину.
Гражданка, фашисты в городе есть?
Що, сынку, кажешь? Бабка уцепилась за калитку. Куди вам потрибно ихаты?
Говорю, власть какая в городе? повысил голос Любимов.
Звычайна влада. Як завжды. А що? Що-нэбудь трапылось?
Германцев в городе нет? спросила с кузова Катрин.
Та вы що? Який гэрманець? Цэ скильки рокив тому було, хозяйка коз перекрестилась.
Значит, в городе Советская власть? А не врете, гражданка? с угрозой спросил Сопычев. За ложные сведения знаете, что бывает?
Яка, Радянська! Я ж кажу як звычайно. Що вы даремно лаетэся ни свит ни зоря? Лаеться вин, як той собака. Изжайтэ, куды ихалы, бабка замахала сухой лапкой.
Вы, гражданочка, извините, нам только начал лейтенант, но бабка неожиданно тонко и громко закричала:
Так проижджайтэ вы, бисовы диты, щоб вас чорты зжерлы. Жужжать отут и жужжать. Спокоя ниякого нэма. Лаються щэ. Ни сорому, ни совисти
Басом загавкала собака в соседнем дворе. Ее поддержала другая псина.
Оставь ее, лейтенант. Едем, болезненно сморщилась Катрин.
Грузовик газанул, дернулся вперед. Катрин, держась за крышу кабины, смотрела, как вслед полуторке яростно грозит старушка.
Вот вражина, сказал Сопычев.
Тут Катрин готова была с ним согласиться.
Городок был пуст. Закрытые ставни, серые заборы, дома, погруженные в рассветную дремоту. Ни единого человека. Только ветви деревьев, тоже кажущиеся серыми в рассветном воздухе, покачиваясь, тянулись из-за заборов.
Грузовик резко повернул, едва не выскочив на тротуар. Катрин качнулась к борту, уцепилась крепче. Проскочили мимо двухэтажной школы, почты. Девушка по-прежнему не замечала ни единой живой души. Мелькнула нелепая мысль: может быть, все эвакуировались? Осталась бабка с козами да собаки на страже. Как же, все здесь, сидят по домам, ждут указаний новой власти. Или старой это как повернется. А мотор полуторки еще и всех случайных прохожих отпугивает. И понятно, никакая серьезная власть так ошалело носиться не будет.
Машина выскочила на мощеную площадь, кажущуюся из-за своей пустынности гораздо больше, чем на самом деле. Пролетел мимо какой-то странный дом, бугрящийся изобильной лепниной от тротуара до самой крыши. Улица сузилась, старые дома теперь выстроились с обеих сторон, заставляя снижать ход. За домами высился шпиль костела. Полуторка уже выскочила к реке, перелетела горбатый каменный мост и повернула налево. Не успела Катрин удивиться тому, что в крошечных Камарах существует настоящая, выложенная камнем набережная, как эта набережная осталась позади. Машина со скрипом и лязгом затормозила. Девушка с трудом удержалась на ногах.
Мощеная площадка перед низкими воротами, глухая стена, уходящая вдоль заросшего берега речушки. Крыльцо красного кирпича, двери с казенной вывеской. «В/Ч 57068. Комендатура». За зарешеченными окнами никакого движения.
Из кабины выглянул напряженный лейтенант Любимов.
Проверим? Не дожидаясь ответа, он спрыгнул на землю.
«Может, не надо? Хватит с нас фанатизма», подумала Катрин, выпрыгивая из машины.
Совсем рассвело. Пахло бензином и свежей зеленью. Вдоль забора ветерок небрежно перебирал листы каких-то документов. Тихо. Мертво
Глядите в оба, приказал лейтенант бойцам. Николаич завозился в кабине, разворачивая длинную винтовку. Сопычев уже давно взял оружие на изготовку. Над бортом торчал только курносый нос и штык.
Пойдемте, товарищ Мезина, прошептал Любимов. Вы сзади идите, если что сразу к машине. Портфель вам зачем?
Будем протокол писать, ответила Катрин. Она видела, как парень переложил «наган» из руки в руку, чтобы вытереть вспотевшую ладонь. Нервничает. А кто не нервничает? Самой не по себе. Свой револьвер девушка засунула за ремень сзади. Зачем захватила портфель, и сама не знала. Надо думать для представительности, вошла в роль.