Из всех душевных смут зависть единственная. В которой никто не сознается. Плутарх ок. 45-ок.127 гг. Парировал спокойно Френсис, смотря бесстрастно на разгневанного и не перестающего жестикулировать друга.
Твои предки любили сравнивать себя с великим Александром. Их любимая фраза были слова, сказанные полководцем: «Мой отец будет продолжать захватывать земли до тех пор, пока совсем не лишит меня возможности совершить что-то великое!» Пожаловался однажды Александр. Это был девиз вашей семьи.
Ты пришёл для того, чтобы всё это сказать мне в лицо, Генрих? На лице Френсиса не дрогнула ни одна мускула.
Хотел просто поздороваться, а теперь позлорадствовать. Наконец-то ваш род обзавёлся слабым отпрыском.
Прощай Генрих. Время покажет кто и где из нас останется. Френсис тут же отвернулся и стал смотреть через окно, в сад.
Ты меня не проводишь? На лице гостя было непередаваемое изумление.
Ты же сам настоял на встрече, а не я. Насколько я понял мои предки не очень то церемонились ни с вашей семьёй, ни с другими. Почему я должен отступать от их традиций? Полагаю, род де Колонг не держали возле себя тех, чьё поведение они выносили с трудом. Не вижу причины не делать этого впредь. Прощай. Полл проводит тебя.
Генрих тут же покинул кабинет и бросив несколько гневных фраз на ходу дворецкому ушёл не оборачиваясь.
Его предки были такими же, но ваш род не давал им возможности возвыситься над родом де Колонг. Вы поступили так же, даже если и не могли знать о прошлых с ними отношениях. Победоносно заключил дворецкий.
Тогда мы последуем по стопам наших дедов и прадедов. Пожал плечами Френсис. Я указал ему на дверь, потому, что он ничего другого и не заслуживал. Ну да ладно. Что говорит прислуга? Как обычно никто и ничего не видел? Молодой человек опять взял недопитую чашку кофе и немного пригубил из неё.
А в этом уже нет никакой необходимости. Полл отбросил с левой руки полотенце и положил странный предмет в бархатный футляр.
Молодой человек с непониманием посмотрел на Полла.
Его мне бросил в руки наш гость со словами, что этот обожгло пальцы тому, кто его украл для Генриха, то есть для герцога Аберкорна.
Вот как, стало быть вор всё-таки был один из прислуги? Это было и раньше в их семье или же это качество принадлежит только Генриху?
Да нет, это что-то новенькое в их славном! роду. Дворецкий специально сделал ударение на слове «славном».
Что ж ну и слава Богу! Талисман вернулся на место, и я бы хотел засесть за дневник Филипа. У меня не так много времени. Скоро придётся возвратиться опять в Америку, а я так и не узнал, кто же он был на самом деле.
Френсис сел за стол своего знаменитого пра пра пра деда и раскрыл дневник время тут же унесло его в далёкий и забытый всеми пятнадцатый век.
«Я никому не могу доверить это, только моему дневнику. Возможно ли признаться кому-либо, что мне пришлось пережить и какой выбор довелось сделать? Можно ли выставить себя в таком свете? Нет. Никогда. Пусть я изложу на страницах всю мою боль, отчаяние и все те чувства, которые оставил я там, в далёкой стране. Я покинул берега Алжира, как оставил частичку моей жизни, в которой я был совершенно другим человеком, непохожим на того, каким привыкли меня знать и видеть. Только прошу небеса однажды встретить того, кого потерял в этом мире, когда уйду в иной мир, если это они сочтут нужным сделать.
Приглашение моего друга, флорентийского художника Фра Филиппо Липпи погостить в его доме означало провести время за карточным столом, хорошим вином и морем развлечений.
Однако на этот раз он взялся рисовать мой портрет, который я уже грезел представить у себя на родине, созвав многочисленные знатные семьи на обозрение, и в тот же день выставить на всеобщее восхищение скульптуру Римской эпохи.
Не могу не сказать о том, что я нашёл её с трудом.
В доме по соседству Липпи в саду, соседствующим с садом моего друга, хозяин дома, архитектор, просто выставил это чудо в самом неприглядном месте, как нечто не представляющее собой ничего интересного. Когда я поинтересовался почему он пренебрегает таким сокровищем Липпи ответил, что его сосед не очень большой ценитель таких вещей и он нашёл её в куче песка, когда строил загородную резиденцию знатного вельможи.