В руках что-то вспыхивает. Можно тебя за волосы немного потрепать? Чтобы руки не разорвались
Тебе можно все.
За виски тогда возьму и нос тебе обцелую. Такой подвижный, интересный живой а ты там продолжай, что хочешь.
Как приятно! Тебя хочу. Всю-всю.
А мне нос твой нужен. И висок. И взгляд, любимый такой как будто я его знала всегда. Пусть он издевается, но никогда не предаст. Потому что добрый. Пусть он жесткий, но всегда честный.
А мне ты.
А мне еще твой рот. Он очень мягкий и нежный. Он не боится быть таким, это потрясающе!..
О, этот рот! Мой «первый поцелуй». Да, на первом нашем свидании я получила трофей в виде «первого поцелуя». Помню чувство досады, я даже воскликнула что-то вроде «ну, почему, почему это случилось со мной не в семнадцать, а в сто семь?!»
Мне так сладко внутри, когда я о тебе думаю Причем где-то в районе груди сейчас. Милая Как же хорошо, когда ты рядом.
Знаешь, прямо вдруг заплакать захотелось.
Вот уткнулась бы в меня и заплакала. А я бы тебя по волосам нежно гладил целовал в ушко.
Хочется уткнуться. И шептать: «Пожалуйста, пожалуйста, окажись тем, чем ты кажешься!»
Как говаривал Роджерс* «запрос на конгруэнтность».
«Ты правда настоящий?» всхлипывать, «Поклянись, пожалуйста, не надо только обманывать!»
А я бы взял твои ладошки и сказал: «На, я весь твой, проверяй!»
Когда-нибудь меня перестанет выбрасывать в недоверие и предвестия предательства. Когда-нибудь. Сегодня я тобой восхищаюсь и немножко посмеиваюсь тоже. Люблю, в общем. Запечатлелась, как в попсовом фильме про вампиров. Слово мне очень нравится.
И мне нравится.
Впечатано в меня твое веселое лицо.
А я, значит, вампир. Причем этот, который прикасается и сразу все понимает. А ты, значит, оборотень!
Я тебя люблю сегодня. Ты такой во мне могучий, как памятник. Иди спать с моей любовью. Не пролей!
Беру бережно и несу, прижимаю к себе
«Тебе можно все». Поди ж ты! И он туда же
Вампирюга князь Цепеш, чудовищный Vlad-Blood, и лисично-белочный оборотень.
Вместе. Телесно, очно, визуально, тактильно, вербально как угодно! Ради этого «вместе» сотворяется с нами жизнь. А потом уводит от него на расстояние может, для того, чтобы вздохнуть, воздухануть, дать возможность унести в себя?.. «Раздобыть чувство и сохранить его в разлуке», как говорит один мой знакомый, тантрический «гуру». Апрель разворачивается и затухает, этот наполненный, фаршированный вкусами апрель.
Такое впечатление, что время растянулось. Так давно ты был. Так давно Не видела такого, не видела никогда. Такого непосредственного, что ли. Умный непосредственный взрослый ребенок.
Хочу, чтобы ты говорила это мне на ухо своим сумасшедшим шепотом И обнимала. Лежать вот так рядом. Обсуждать что-то серьезное. Про свобо-о-о-оду философию психологию А потом поцеловаться. И мир уносится куда-то, и остаешься ты теплая, желанная, близкая И, как в детстве, границы кровати границы мира. А еще люблю смотреть в твои глаза в сумерках. Они бездонные
Как будто много смотрел прямо «люблю»!
Чтобы любить, не нужно тренировок. Иду спать. Только обниму еще разок проведу пальчиками сверху донизу, нежно-нежно, поцелую в шею Спи, Лисенок. Так интересно: я вдруг почувствовал, как ты отключила внимание.
Прости, что чуть не скомпрометировала тебя сегодня прямо на улице, на твоей территории, среди адептов Моя самая яркая сегодняшняя картинка когда ты озаряешь меня в кафе своими величественными сентенциями из глаз, губ, бровей и руками Озаряешь, подвешиваешь и подгружаешь. Плотно. Красиво. И вторая когда на эскалаторе смотришь. И обниматься не надо: столько объятия веселого в лице и во всем тебе. Бесконтактного. Ты так трепетно относишься к языку, как к знакам это немыслимо.
Твои знаки Они очень тонкие и по-разному читаемые. И вместе с тем они читаемые, прикасаться к ним и чувствовать их рельеф так приятно. Они разные на ощупь. Иногда даже колются. И это тоже приятно: ощущаешь себя живым. И еще почему-то я вспомнил нашу близость сейчас. Когда я был сверху и взял твою ладонь в свою Я входил в тебя, а ты сжимала мне ладонь. И это так возбуждало почему-то хотелось еще и еще ближе Вот твои слова они как пожатия ладони. Мне и сейчас от тебя сладко. Ты сегодня так интересно стояла у метро! Тебя было четко видно. Сразу. Как будто все остальное размытое, а ты четкая. Стоишь и стоишь. И вот ровно в тот момент, когда мы встречаемся, мир вокруг преображается. Он становится лучше различим и при этом менее четким, расплывчатым. Такая вот конкретная расплывчатость. Когда он в тебя входит и при этом ты его не видишь конкретно. И начинаются скворцы, и земля, и листики, и деревья, и железки, и воздух, и ты, ты, ты Ты как фильтр, сквозь который вдруг все меняется и проявляется. Ты не сама так делаешь. Просто с тобой это происходит. Я испытываю что-то, не испытывавшееся раньше. И словами не получается, их не хватает. Приходится расширять определение любви Рубинштейна**: он про активное утверждение уникальности другого, а я про активное утверждение уникальности всего с тобой.