Глава 6
Он стоял, загораживая собой свечу, — ужасно высокий (по крайней мере, так мне показалось тогда), в длинном одеянии из некрашеной домотканины. Его волосы, освещенные сзади свечой, стояли вокруг головы, словно нимб. Похоже, они были седые. У него была борода. Лица его я не видел, а правая рука спряталась в складках одежды.
Я настороженно выжидал.
— Убери кинжал и иди сюда, — произнес он тем же тоном.
— Сперва покажи правую руку, — потребовал я.
Человек поднял руку ладонью вперед. Ладонь была пустая.
— При мне нет оружия, — сказал он серьезно.
— Тогда отойди с дороги! — крикнул я и прыгнул.
Пещера была широкая, а незнакомец стоял сбоку. Я прыгнул шага на четыре, пробежал мимо него и оказался у выхода прежде, чем он успел сделать хотя бы шаг. Впрочем, он и не шевельнулся. Когда я подбежал к выходу и раздвинул ветки, собираясь выскочить наружу, то услышал, что он смеется.
Этот смех остановил меня. Я обернулся.
Теперь в пещере стало светло, и отсюда я хорошо его видел. Он был стар; его седые волосы редели на макушке и жидкими прядями свисали на уши. Лицо обросло неровно подстриженной седой бородой. Руки — мозолистые, в грязи, но изящные, с длинными пальцами. Старческие, узловатые руки, покрытые набухшими жилами, похожими на червей. Но прежде всего меня привлекло его лицо. Худое, с запавшими щеками, напоминающее череп, высокий куполообразный лоб, лохматые седые брови, сросшиеся над глазами… А вот глаза у него были вовсе не старческие. Близко посаженные, большие, лучисто-серые, удивительно ясные. Нос — тонкий, крючковатый; рот растянут в смехе, открывая на удивление крепкие зубы.
— Возвращайся! Тебе нечего бояться.
— Я и не боюсь!
Я отпустил ветки и не без вызова направился к нему. Остановился в нескольких шагах.
— Почему это я должен тебя бояться? Ты знаешь, кто я такой?
Он пригляделся, вроде как поразмыслил…
— Ну-ка, поглядим… Черные волосы, черные глаза, тело танцовщика, повадки волчонка… или, быть может, молодого сокола?
Я уронил руку с кинжалом.
— Так ты меня знаешь?
— Ну, скажем так: я знал, что в один прекрасный день ты приедешь ко мне, а сегодня я понял, что здесь кто-то есть. Как ты думаешь, почему я вернулся так рано?
— А откуда ты узнал, что тут кто-то есть? Ах да, конечно! Летучие мыши!
— Быть может…
— Они каждый раз так вылетают?
— Нет, только когда приходит кто-то чужой. Убери кинжал, господин.
Я сунул кинжал за пояс.
— Меня так никто не зовет. Я бастард. Это значит, что я не принадлежу никому — только самому себе. Меня зовут Мерлин, но это ты уже знаешь.
— А меня — Галапас. Есть хочешь?
— Х-хочу, — сказал я неуверенно: мне вспомнился череп и мертвые летучие мыши.
К моему смущению, он догадался. Серые глаза насмешливо вспыхнули.
— Как насчет яблок и медовых лепешек? И свежей воды из источника? Лучшего не найдешь и в королевском дворце!
— В это время в королевском дворце меня кормить бы не стали, — честно ответил я. — Благодарю тебя, господин. Я буду рад отобедать с тобой.
Он улыбнулся.
— Меня так никто не зовет. И я тоже никому не принадлежу. Иди сядь на солнышке, а я вынесу поесть.
Яблоки оказались на вид и на вкус точь-в-точь такие же, как в саду моего деда, так что я украдкой косился на моего гостеприимного хозяина, разглядывая его при солнечном свете и соображая, мог ли видеть его на берегу или в городе.
— Ты женат? — спросил я.