Кристина Лорен
Прекрасные
Роман
Посвящается А. К. В:
За каждую терпеливую улыбку
И каждую выигранную битву.
Christina Lauren
Beautiful
* * *Печатается с разрешения Gallery Books, a Division of Simon & Schuster, Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Christina Lauren, 2018
© Ивасечко И., перевод, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2020
1
Пиппа
Я старалась не слишком огорчаться из-за того, что понимание ситуации приходит слишком поздно.
Например, когда сидишь на выпускном экзамене, и до тебя доходит, что надо было больше заниматься. Или когда тебе в лицо смотрит дуло пистолета, и понимаешь: «Господи, ну все, конец тебе, идиот».
Или когда тебе открывается вид на бледную задницу твоего придурка-бойфренда, только что поимевшего какую-то бабу на твоей кровати, ты с сарказмом замечаешь про себя: «Так вот почему он не хотел чинить скрипучую ступеньку».
Это был сигнал «Внимание! Пиппа идет».
Я шандарахнула его сумкой прямо по спине. По звуку это было, словно в кирпичную стену ударилась сотня пластмассовых флакончиков губных помад.
Этот лживый сорокалетний козел и потаскун Марк вполне этого достоин.
Ублюдок! зашипела на него я, когда он попытался, не особо изящно, слезть с нее. Простыни с кровати были стянуты можете добавить лень к списку его отличительных качеств, поскольку он не захотел отнести белье в прачечную на углу, прежде чем я вернусь домой, а от резкого движения его член подпрыгнул к животу.
И он тут же накрыл его ладонью.
Пиппа!
К ее чести, женщина от стыда закрыла лицо руками.
Марк! воскликнула она. Ты не говорил мне, что у тебя есть девушка!
Забавно, глядя на него, ответила я. Мне он тоже ни про кого еще не сказал.
Марк сдавленно охнул от ужаса.
А ну давай, подняв подбородок, распорядилась я. Собирай вещички. И проваливай.
Пиппа, наконец начал он. Я не знал
Не знал, что в обед я приду домой? уточнила я. Ага, я это уже поняла, любимый.
Встав с кровати, женщина униженно подобрала одежду. Наверное, было бы благородно с моей стороны отвернуться и дать им одеться в постыдном молчании. Но на самом деле, если уж начистоту, действительно благородно будет не возражать на заявление, что она якобы не знала, что у Марка есть девушка, ведь вся чертова спальня была в нежно-бирюзовых оттенках, а плафоны прикроватных ламп отделаны кружевом.
Она что, решила, будто он привел ее в квартиру своей мамочки? Да ну нахер!
Марк натянул штаны и подошел ко мне с поднятыми руками, будто приближался ко льву.
Я усмехнулась. В общем-то, правильно, я сейчас куда опаснее льва.
Пиппа, дорогая моя, мне так жаль, он сделал паузу, как будто эти слова могли ослабить мой гнев.
В моей голове уже крутилась ответная речь. В которой я говорила, что работала по пятнадцать часов в день, чтобы поддержать его стартап. Что он жил и работал в моей квартире, последние четыре месяца не утруждая себя мытьем посуды. И что этой женщине он уделил куда больше внимания, чем мне за полгода.
Но я не думаю, что он заслужил хоть каплю моей энергии, хотя речь была бы блистательной. И потом, просто было о-о-очень приятно ощущать, как с каждой секундой растет его неуверенность.
И мне даже не было больно на него смотреть. Хотя теоретически могло бы быть, учитывая ситуацию. Зато внутри все горело. И я представляла, как моя любовь к нему сгорала, словно подожженная бумага.
Он подошел на шаг ближе.
Даже представить себе не могу, как это выглядит со стороны, но
Склонив голову набок и чувствуя, как внутри снова закипает ярость, я перебила его:
Да неужели? Тебя Шеннон бросила ради другого мужчины. Так что, думаю, ты прекрасно себе представляешь, как это выглядит.
После этих слов в моей памяти всплыло то время, когда мы с ним познакомились в пабе, когда поначалу были просто друзьями и с удовольствием рассказывали друг другу о моих любовных похождениях и о его неудавшихся романах. Вспомнила, как он любил свою жену и был уничтожен ее уходом. Как я старалась не влюбляться в него в его сдержанный юмор, вьющиеся темные волосы и сверкающие карие глаза, но безуспешно. Потом, к моему величайшему восторгу, одна ночь превратилась в нечто большее.