Я тоже все читал, интересно было. Но больше всего заело, когда я прочитал, как казаки внучку Ушурмы украли. Ведь выходит, что они не только ее увезли, но и эту самую силу из нашего рода похитили!
- Погоди, ваш-то род тут каким боком? - перебил Вася. - Вы ж из другого района вроде бы?
- Как каким? Дочь первой Мадины в наш аул замуж выдали. А ее муж, которого змея укусила, был младшим братом моего прапрапра... - не помню, сколько раз "пра-" надо говорить! - деда! Сила Ушурмы в наш род пришла, а казаки сперли!
- И ты ее решил разыскать? - ухмыльнулся Коля.
- Ну, не сразу, конечно! - покачал головой Магомад. - Пока молодой был, я в это не верил. Тогда я даже в Аллаха плохо верил. Это теперь, ближе к старости, заинтересовался. Когда уже брат умер и тех, кто ему рассказывал, тоже не стало.
- Ну, и как же ты искал?
- Долго рассказывать, слушай. Но кое-что узнал. Оказывается, казаки внучку Ушурмы привезли в Грозный. Тогда это еще не чеченский город был, а русская крепость, поэтому ее Грозная называли. Там ее у казаков выкупил один поляк, которого за восстание против царя сдали в солдаты. Потом его в бою убили, а внучка Ушурмы еще за несколько лет до этого при родах умерла...
- И опять, конечно, дочку родила?
- Правильно догадался, слушай. Так вот, поляк этот, его Константином звали, кажется, когда погибал, спас офицера русского. У него даже фамилию помню: Муравьев Евгений.
- Декабрист, что ли? - наморщил лоб Коля, у которого в башке по случайности задержались кое-какие сведения из того, что он двадцать лет назад изучал в восьмом классе.
- Этого не знаю. Зато знаю точно, что этот офицер, Муравьев, на правнучке Ушурмы женился и христианкой ее сделал. Так вот: ее окрестили...- Магомад выдержал интригующую паузу: - ...Полиной Константиновной!
- Ну и что? - хмыкнул Вася. - Это ж когда было? Небось еще при крепостном праве!
- Ты дальше слушай. Полина родила Муравьеву двух братьев-близнецов Алексея и Александра. Оба они уже в Питере жили с матерью, когда отца в 1856 году убили при Карее. Это в Турции, знаешь?
- Не бывал, - покачал головой Коля.
- Дальше эти сыновья выросли и пошли в кадетский корпус учиться. Потом стали офицерами и попали на следующую турецкую войну. Александр погиб, а Алексей живой вернулся. Женился он на цыганке, кажется. Даже из полка ушел ради этого.
- Мама родная! - имитируя ужас, вскричал Вася.
- Любовь зла...- развел руками Коля.
- Да. Мать его, Полина Константиновна, тоже переживала очень, - заметил Магомад, - и в монастырь ушла, потому что уже была вдова. Вот там-то у нее и начала сила Ушурмы проявляться.
- Откуда это известно?
- Вот, - Магомад достал из своей папки тонкую стопку листков. - Это из брошюрки еще царских времен, где про нее написано. 1910 год издания. И портрет есть. Игуменья Манефа.
- А при чем здесь Полина? - не врубился Коля.
- При том, что она, Манефа, и есть Полина! Ты что, не слышал, что у вас, когда в монастырь идут, имена меняют? Валлаги, ты православный или я?
Коля малость устыдился, но, не подав виду, посмотрел на фотографию, где была изображена солидных габаритов пожилая монахиня в цилиндрическом головном уборе с большим крестом на груди и с посохом в руке.
- М-да, - хмыкнул Коля. - Пожалуй, особого сходства тут не приметишь...
- Я тоже так думаю, - согласился Магомад. - Но кавказские черты видишь? Заметны, да?
- Что-то есть, - неуверенно прикинул Вася. - Вообще-то все бабки в старости похоже выглядят. И какие же она чудеса творила?
- Тут написано, что она многих от болезней исцеляла заблудших в праведную жизнь наставляла...
- Так при чем тут Ушурма? Он-то ведь от Аллаха свою силу получал, верно? А она-то, Манефа эта, в Христа веровала. Сам Христос вообще, говорят, какого-то Лазаря воскресил... - припомнил Вася.