И Соня где-то недалеко. Я ведь ясно слышал ее по громкой связи. И было это всего пару часов назад.
У меня зазвонил мобильник. Скрытый номер.
Алло.
В ответ неразборчивый шум, как из испорченного телевизора.
Алло!
Сквозь шум зловещий хриплый смех. (Я, когда его услышал, представил себе ту старуху.) Где-то на заднем фоне истошный женский крик. Соня или нет не знаю. Думаю, если бы ей было очень больно или страшно, она бы вполне могла так надрываться.
Кто там? спрашивает Алина.
Не знаю, говорю. Может, номером ошиблись.
Тут вижу, мимо две девочки из параллельного класса идут и смотрят на нас. А Алина их типа не замечает и продолжает держать меня под руку. А у них прям челюсти отвисли и языки выпали.
Они прошли, я им вслед смотрю и говорю тихо:
Ну все, завтра вся школа будет сплетничать.
Да пошли они, отвечает Алина. Мне все равно.
18
София
Что нам теперь делать?
Nike
Не знаю. Пусть все идет, как идет.
София
А если все узнают?
Nike
Никто ничего не узнает.
София
Нет, а если все таки узнают?
Nike
Мы будем аккуратны.
София
Обещаешь?
Nike
Да.
София
Ты взрослый мужчина и я очень надеюсь на тебя.
Nike
У нас все будет хорошо. Я уверен.
София
но ты ведь понимаешь что я уеду через год с небольшим
как ты это переживешь
Nike
Давай не будем строить планов на отдаленное будущее. Все может пойти не так, как мы с тобой хотим и ожидаем.
София
На следующей неделе мои родители уедут
я смогу переночевать у тебя
Nike
Я очень жду этого.
Они начали переписываться на последних новогодних каникулах, в десятом классе. Как раз тогда между мной и Соней начала вырастать стена. Со временем она становилась все толще, пока не стала почти осязаемой, почти материальной. Этот легкий холодок, который между вами пробегает Она начинает от тебя отстраняться. А ты пытаешься убедить себя, что тебе кажется. Что у тебя просто в голове насрано. Что тревога возникает на пустом месте. Изводишь себя мыслями, подозрениями, притянутыми за уши выводами. А она находит все новые поводы как можно реже видеться с тобой. Уроки, походы по магазинам, день рождения какой-нибудь знакомой, о которой ты раньше не слышал
Хорошо помню то время. Я дарил ей подарки. Сладости, мягкие игрушки, украшения (не очень дорогие, само собой). Все, казалось, было хорошо, но внезапно зашло в глухой тупик. Ты поворачиваешься и хочешь из него выйти, но позади тебя уже нет никакого выхода только свежая кирпичная кладка.
И те выходные, когда ее родители уехали, я тоже отлично помню. Она сказала тогда, что едет с ними. В те дни она ни разу не написала мне первой. Отвечала односложными фразами без смайликов и сердечек. И фоток из поездки не выложила в Инстаграм на нее совсем непохоже, впервые такая фигня. Я спрашивал, что случилось. Она отвечала: ничего. Я думал, чем-то обидел ее
Nike Smirnoff. Кто это?
Мы с Алиной сидели на бревне в овраге за площадью у черного кострища, обложенного битыми кирпичами. Вокруг никого. Со дна оврага поднимался сырой болотно-осенний холодок. Он окутал нас обоих колючим коконом. Я обнял Алину, прижал к себе. Так теплее.
Ты знаешь этого Найка Смирнова? спросил я.
Понятия не имею, кто он. Она поежилась, кутаясь в свою клетчатую рубашку и крепче прижимаясь ко мне. Открыла его страницу.
Друзей ноль. Фоток ноль. Аудиозаписей ноль. Последняя дата, когда был в сети, не указана. Значит, уже давно не заходил, несколько месяцев прошло. Вообще никакой инфы.
Может, специально создал аккаунт, чтобы с ней общаться, предположила Алина.
И с похожим именем никого не знаешь? спросил я.
Точно нет.
Давай дальше почитаем, что там.
Дальше было много слюнявой и сопливой переписки с подробностями их тайной половой жизни в каких местах его квартиры они трахались, в каких позах, какая она классная, какой он нереально охрененный и еще много всякого подобного. Смайлики, сердечки, признания в любви.
Почему она мне ничего не сказала? недоумевал я. Взяла бы и рассталась, раз уж у них там все по-серьезному.
Ты обижаешься? спросила Алина, пытаясь прочесть ответ в моих глазах.