Атас!
Деревенская ребятня во главе с Витькой Рыжим разбежались кто куда.
Сашка почти не дышал. Все смешалось в его голове: фигура в черном фраке с массивной тростью, но почему-то с голосом, как у дяди Вани; яркий свет фонаря и крики разбегающихся ребят.
Ну, что? Напужался?! Не боись, не трону!
Дядя Ваня присел около мальчика, погладил его по голове и засмеялся.
Давно заметил я вас. Еще на краю. Гляжу, хорошо ползут. Ну, думаю, щас проучу. Чтобы не спугнуть, значить, вернулся к шалашу, да и сразу ползком вам навстречу. А ты что ж замешкался-то? Товарищи твои вон как сиганули! Только пятки в темноте сверкали.
Саша лежал на земле, боясь пошевелиться, дыхание перехватило. Фигура человека в черном фраке растворилась в ночи, и теперь перед ним стоял сторож, освещенный оранжевым светом от фонаря.
Что, парень, страшно небось? Вижу, что страшно. Это ведь наши, «местные», не из пужливых, а ты, вижу, городской будешь.
Да я это к бабушке приехал, а тут вот Знаете, я совсем не хотел
Да, ладно. У нас каждое лето так бывает. Ты, главно, не тушуйся. Все нормально, успокаивал Сашку сторож. На-ка вот, держи.
Сторож протянул Сашке огромный арбуз.
А где этот?
Кто?
Ну, этот, что в костюме и с тростью.
Нету здесь никого, окромя нас с тобой. Видать привиделось тебе со страху? Страх-то он такой! Можеть, до хаты тебя проводить? Чей будешь-то?
Спасибо. Сам дойду.
Ну, как знашь.
Сашка облегченно вздохнул, взял арбуз и потащился домой. Темное небо его больше не пугало. А сторож повесил ружье за плечо, погасил фонарь и удалился в темноту.
СЕРЖ
После душной летней ночи солнце лениво поднималось над гладью деревенской речки, игриво разбрызгивая яркие лучи по воде. Смотреть в сторону реки было невозможно. Солнечные зайчики мерцали так, что резали глаза. Дед Василий, измученный духотой, почти всю ночь просидел на крыльце в ожидании прохлады. Василий наслаждался кратковременной сладкой дремой и раздумьями о жизни. Он не заметил, как озорные солнечные лучи подкрались к его бороде и стали щекотать так, что Василий расчихался на всю деревню. В округе проснулись соседские петухи, замычали коровы, заблеяли овцы, козы. Наступило утро.
Дед чихал и чихал.
Бабка Марья распахнула окно и, хохоча, закричала:
Ну, расчихался, старый, перепугал всех в округе.
Апчх, апчх, сгинь! Тоже мне молодая!
Бабка Марья, соседка Василия, веселая озорная старушка. Она любила смеяться и подтрунивать над ним. А тот всерьез злился, не принимая ее шуток и насмешек. Все это обижало Василия. Он не мог понять, за что это так не любит бабку Марью, а та его.
Как-то дед Василий глубоко задумался на эту тему, в очередной раз, сидя на крылечке.
«Ничего понять не могу. То ли Марью я не люблю, то ли ее козу Натаху. Ох уж эта Натаха! Чертовка, да и только! Всю траву вытоптала около палисадника, забралась через плетень, всю капусту сожрала. Да эдь как!? Гадина такая. А Марья-то, Марья все ха-ха, да ха-ха. Нет бы поддержать, утешить. Нет же!»
Ночи напролет Василий мучился в догадках, как насолить Марье и ее козе Натахе. Истрепал себе и без того жиденькую бороденку, замучил лысую головенку, постоянно теребя затылок.
Тьфу на вас! говорил Василий и уходил с крыльца в дом.
Однажды, дед Василий так устал от бессонных ночей на крыльце, что решил уснуть в доме. Он настелил побольше телогреек на полу под высокой металлической кроватью, поудобней улегся, положил под голову подушку и сладко заснул. Так делали многие деревенские люди, спасаясь от жары и духоты.
Дед Василий всхрапывал, причмокивал, морщился. Ему снился сон. Будто выходит он на крыльцо и, о чудо, перед ним стоит серый, как дым козел. И говорит ему козел человеческим голосом:
Bonjour, Василий. Je suis Serge1. Смотри, какой я бравый козел. Посмотри, какая у меня борода. Не то, что у тебя! А рога, а рога какие! У тебя никогда таких не будет. Я тебе не какая-нибудь Натаха! Я импортный козел Серж.
Василий проснулся в холодном поту. Так подскочил, что шарахнулся головой о железную кровать, забыв, что спит под нею на полу. Звезды посыпались из глаз от боли. На лбу вмиг выросла шишка.
Вот тебе и рога! сказал Василий. Ну и сон. Чудеса какие-то. Так эдь и с ума сойтить можно.
Так-то оно так. Да эдь, это тема, рассуждал вслух Василий.