Сеня так много времени проводил с журналом, что коллеги начали отпускать разнообразные шуточки по этому поводу. Впрочем, муж не обижался на них, наоборот поддерживал: «Мы с оленем одобряем».
Начальник отдела фотографией не увлекался, да и всегда мог привезти новый, поэтому в конце концов подарил Сене журнал.
Дома муж несколько вечеров подряд показывал мне, объясняя по ходу, чем отличаются зарубежные снимки от наших, советских. Меня удивляло и качество печати, и сами снимки, и главное он весь был цветным.
Я знала, что для наших сограждан, обычных фотолюбителей, идеалом служил журнал «Советское фото», попасть в который удавалось далеко не всем, даже талантливым ребятам. Сеня «Советское фото» уважал, но публикации там не жаждал.
С «Нэшнл Географик» он сидел часами, по сотому разу рассматривал фотографии, гладил страницы. Читать по-английски, конечно, он не умел, но я видела, как этот журнал вдохновлял его, манил и дарил мечты. Именно после того, как журнал обосновался у нас на книжной полке за стеклом, Сеня решился на эту выставку, которую мы так долго готовили, и про которую сейчас рассказывал, уплетая ужин.
Я старалась не перебивать, потому что обычно он не стремился к подробностям. Видимо, на самом деле разговор проходил ещё эмоциональнее. Я так и видела, как Колька размахивает руками, снуёт по кабинету и с восторгом сыплет идеями.
В общем, я сказал, что вряд ли мои снимки окажутся в забугорном журнале. Потому что им нужна натура, а у меня преимущественно фактура. На что Колька, ну, ты же знаешь его энтузиазм, заявил, что сейчас нельзя сдаваться и нужно готовиться ко второй выставке.
Сеня сделал паузу, собрал тарелки со стола и поставил их в раковину.
Я ему даже в шутку сказал: «Ты так радеешь, словно сам хочешь в тот журнал попасть». А он так сразу потух, будто я в самое больное место попал. Знаешь, что ответил?
Я покачала головой, достала из шкафчика чашки для чая.
«Если б я умел делать такие фотографии, как ты, я б носом землю рыл, но добился бы успеха, признания, славы».
Это похоже на него, я хотела поставить перед мужем кружку с дочерна заваренным чаем, но засмотрелась в её глубину и продолжала держать на весу.
Сеня посмотрел на меня и взял кружку. Опомнившись, спросила:
А для тебя самого это важно?
В том-то и дело, Сеня пригубил «чифир», сам пока не знаю. Вот его спросил: «Что с той славой делать?» Но ты же знаешь Кольку ему главное делать, а зачем и для чего, это дело десятое. В общем, поедем искать натуру.
Так темно уже будет, взмахом показала на сереющее небо за окном.
Кольку это когда-нибудь останавливало? засмеялся Сеня. Я, кстати, ему точно так же сказал. А он напомнил про фары: «Они не хуже солнца светят».
Сень, так это его затея. А ты сам-то этого хочешь?
Муж задумался, а потом посмотрел сквозь меня:
Знаешь, о чём мечтаю вот уже несколько месяцев? Даже во сне видел. Обложка «Нэшнл Географик» с моей фотографией пшеничного поля. И буквы их, английские, видел, представляешь? Не знаю, что они там приписали, вроде, что-то про необычность взгляда и русскую душу
Я составила посуду в раковину. Намылив губку, возила по тарелкам и кружкам мыльной пеной. Казалось, понимаю его желание, а он продолжил:
Славы мне не надо. Хотя в журнале такого уровня оказаться это почётно. Зато деньги за такую фотографию были бы хорошие
Разве мы мало зарабатываем? с недоверием приподняла брови и через плечо глянула на мужа. Качнула головой. Вот уж не думала, что его волнует именно это.
Галюня, ну ты же понимаешь, что сейчас только на троих хватает. Да и ремонт можно было бы сделать
Ой, Сень, какой ремонт! вытерев кружку полотенцем, брякнула ее в шкафчик. Мы в позапрошлом году закончили. С меня пока хватит.
Неустроенность в быту меня выводила из себя, а торчащие в коридоре разного размера банки и склянки, то с краской, то с растворителем, то с отмокающими кистями так мешали мыть полы, что с трудом дождалась, когда доделаем последние работы. Поэтому на ближайшие несколько лет даже думать не могла о ремонте, не то чтоб его начинать.
На машину бы записались, пока очередь дойдёт, как раз подкопили бы
Я уловила неуверенные интонации в голосе мужа, потому поняла: надо докопаться до истины. Сжав полотенце в ладони, повернулась к нему, упёрла руку в бок: