Радости предстоящий год не предвещал, хоть я и старалась настроиться на хорошее, откидывая плохое, настойчиво проникающее в мысли.
***Январским вечером ждала мужа на кухне, подперев рукой щёку. Гешка давно спал. Включила светильник, чтобы глаза не напрягал яркий свет, и поглядывала в черноту окна. Снежинки медленно опускались на отлив, словно убаюкивая мои колючие мысли.
Сегодня Сеня с Колькой сразу с завода уехали снимать, а я не могла уснуть. Пыталась продумать разговор. Только получалось плохо.
Тишину нарушало тиканье часов над головой да соседское радио, которое бубнило через тонкие стенки и раз в час отчётливо передавало сигналы точного времени.
«Подожду ещё полчасика и пойду спать».
Тупо уставившись в кружку с давно остывшим чаем, водила ложечкой по дну. Сегодня налила заварки побольше. Терпкий аромат вуалью окутывал лицо, когда тёмно-карамельные волны сталкивались на поверхности.
«Давно не пекла пончики с карамелью. Хотя Гешке понравились больше с варёной сгущёнкой».
Мысли то начинали разбегаться в разные стороны, напоминая сразу обо всём, то замедляли ход настолько, что не понимала, о чём думаю. Я даже не услышала, как вошёл Сеня. Обнял за плечи:
Галюня, ты чего не спишь?
Погладила его по руке, боясь посмотреть в глаза.
Что такое? муж примостился на краешек стула, держа мою руку.
Сегодня получила последние результаты Не хотела раньше говорить Нужно было проверить всё
Да говори же, Галя!
Рак у меня, выпалила и закрыла рот рукой, словно сама не верила сказанному.
Сеня молчал, не мигая смотрел на меня. Я всхлипнула, пытаясь сдержать рыдания. Муж подскочил, прижал к себе, стал гладить по голове, рукам, целовать лицо.
Милая моя, Галюня, не плачь! Мы будем бороться!
Я уткнулась в его грудь, крепко обхватила. Слёзы потекли ручьём, исчезая в петлях джемпера.
Ведь можно же что-то сделать, шептал Сеня, приглаживая мне волосы.
Покачала головой:
Врач не хотел говорить, но я и так поняла: шансов мало.
Но у тебя же ничего не болело? Как?
Просто тебе не говорила, Сеня Так бывает, вытерла слёзы тыльной стороной ладони и шумно выдохнула, Болеть начало, когда стало поздно
***Я смирилась с неизбежным. Перестала ходить в поликлинику, хотя лекарства, выписанные врачом, принимала. С ними усталость не наваливалась чугунной тяжестью, а успокоительные помогали отвлекаться от мыслей о скором конце.
На работе написала заявление об уходе, но начальница его не подписала.
Если у тебя такое, она говорила с паузами, подбирала слова, заболевание пока сиди на бюллетене. Занимайся оформлением инвалидности. Неиспользованные дни отпуска выплатим компенсацией. На лекарства деньги нужны, да и вообще
Теперь предстояло пройти ещё раз медкомиссию, хоть мне это совершенно не нравилось. Сил и так мало, а походы из кабинета в кабинет, по этажам отнимали не только остатки здоровья. Они забирали время, такое драгоценное, которое могла провести с сыном и мужем.
Сеня никак не хотел верить, что его жена, его любимая, цветущая, здоровая Галюня обречена. Как это возможно?
Я и сама иногда задавалась этим вопросом: а что будет, когда умру?..
Поначалу удавалось ненадолго отогнать дурные мысли. Казалось, врачи ошиблись, анализы не мои, стоит просто проверить всё ещё раз.
Но с каждым днём мне становилось сложнее ходить. Слава богу, к тому времени вся бумажная волокита завершилась. Муж отнёс необходимое на работу, и теперь вместо моей зарплаты получали небольшую прибавку в виде пенсии.
«Да уж. Пенсионерка в неполных тридцать лет!»
А потом случился приступ. Сеня вызвал «скорую» и, несмотря на протесты, которые я выражала бесцветным голосом, меня увезли в стационар. Врачи настояли на курсе химиотерапии.
Честно говоря, уж лучше бы убили. Никому не пожелаю этой непрекращающейся головной боли, этой хронической тошноты, этой набирающей силу ломоты в костях Но хуже всего бесконечно тянущееся время.
Когда здоров, в круговерти повседневных забот не замечаешь, как пролетают один за другим дни. Потому что живёшь заботами о семье, любовью к сыну и мужу, стараешься сделать всё, чтобы они чувствовали твоё тепло и ласку.
Но когда тело сковывают боль и слабость, чаще всего хочется уснуть и не проснуться. А в тягучие часы бессонницы единственно доступными отвлечениями от тягостных мыслей становятся книги да телевизор. Это дома.