Мужик, немного подправив колесо своей телеги, развернул ее и поехал впереди Денискиной «Волги». Я еще никогда в жизни не ехал с такой скоростью, даже если попадал в глухую Московскую пробку на дороге.
Проезжая деревню, я обратил внимание на странный стиль построек. Я впервые почувствовал, что мы не в Подмосковье, а где-то совершенно в другом месте. Дома были выложены из точно такого же материала, что и дорога. Грубо обтесанные камни были сложены как кирпичная кладка. Там, где находился конек крыши, торчали стеклянные полусферы, ослепительно блестевшие в лучах солнца, будто серебряные купола. Судя по тому, как ошалело крутили головами Денис с его братом, они были озадачены случившимся не меньше моего. Еще больше меня насторожило то, что из странных домов стали выходить не менее странные местные жители. С неподдельным удивлением они разглядывали проезжавшую мимо процессию и, показывая жестами на машины, что-то горячо обсуждали между собой. Такого, видимо, здесь никогда не видели.
Передняя телега остановилась возле последнего дома, ничем не отличавшегося от остальных за исключением его размеров. Дом был больше и выше остальных, что придавало ему значимость. Небольшая площадь, выложенная брусчаткой, стала быстро заполняться жителями, которые пытались подойти как можно ближе к машинам и лучше разглядеть их.
Тут-то я и обратил внимание на одежду людей. Теперь я понял, почему в древности называли одежду платьями. Мужские платья от женских платьев отличались не только стилем, но и длиной.
На женщинах были надеты длинные белые платья с орнаментными узорами, с едва не волочившимися по земле полами. У мужчин, напротив, одежда была короче: выше колен была только у молодежи, по колено у тех, кто постарше.
Вышитые на одеждах людей узоры были разные: одни большие и богатые, другие мелкие и неприметные. Первое, что пришло мне в голову, это предположение, что они как-то указывают на благосостояние людей или определенную сословную ступень в обществе.
Мужик слез с телеги, подошел к закрытому ставнями окну и сильно постучал в деревянные ставни. Вышел из машины и Денис. Максимка хотел было тоже выйти, но Денис велел брату оставаться в машине.
Подгоняемый любопытством, но немного замешкавшись, я также вышел из машины.
Через минуту внутри дома что-то загремело и зашевелилось, и ставни открылись. Только не так, как привыкли открывать их мы в разные стороны, а наоборот, одна ставня поднялась вверх с подпоркой, а вторая вниз. В окне появился человек, одетый как римлянин в конгрессе времен Юлия Цезаря.
Что за причина привела вас ко мне?! спросил он приятным на слух голосом.
Столкновение, Ваше святейшество!
Кто сей возмутитель правоверности?!
Пришелец, Ваше святейшество!
Подойди сюда, пришелец! велел пристав Денису.
Поведай причину своего недовольства?!
Что тут ведать?! сказал Денис, с трудом выдавив из себя последнее слово. «Я ехал по дороге, а тут он откуда-то с боку выехал на дорогу прямо передо мной, я едва успел затормозить, ваша честь!»
Я прямо ехал, а он с боковой дороги стал поворачивать передо мной. Он должен был меня пропустить, ваша честь, а он, как нарочно, этого не сделал.
Твой вред, великодушный?! спросил пристав у мужика.
Колесо на оси заклинило, кобыла в испуге, ответил тот.
Каков твой вред, пришелец? был задан вопрос Денису.
Крыло помял, краску ободрал и поворотник снес!
Пристав постоял, подумал и, закрыв ставни, вышел на площадку, где стояли участники дорожно-транспортного происшествия. Внимательно осмотрев телегу, он с тем же усердием осмотрел Денискину машину. Я заметил, как в его глазах, при этом, загорелось что-то недоброе и хитрое. Глаза пристава забегали, но он продолжал сохранять беспристрастный тон в голосе.
Вреда у вас у обоих достаточно! наконец сообщил он.
Я не смогу разрешить ваш спор, у меня нет таких полномочий, его разрешит только Великий суд! и он удалился.
Это что еще за суд и где он находится?! спросил Денис.
Это во дворце, в трех часах пути отсюда, сказал мужик.
Слушай, дай ты ему денег, и пускай он катится со своей телегой на все четыре стороны, сказал Максимка.
Услышав такие разговоры, я вмешался и сказал: «Вы что? До сих пор не поняли, что мы уже не в Подмосковье».
Сема, мы уже догадались, что мы не в Подмосковье, но где же мы тогда?!