— Перестаньте буянить, — спокойно сказал он детям гор, — или сейчас выкину отсюда!
— Ай-вай! — взбесился самый здоровый из кавказцев. — Русский свинья! Я твой мама…
Договорить джигит не успел. Кулак повара врезался ему в челюсть, и массивная туша с грохотом обрушилась на пол.
— Кто еще хочет? — хладнокровно поинтересовался парень.
Вопрос остался без ответа. Два других южных гостя скромно помалкивали.
— Тогда расплачивайтесь по счету, забирайте эту падаль, и чтоб я больше здесь вас не видел!
— Можно тебя на минутку? — вежливо спросил Шабанов.
— Ну?
— Присядь, пожалуйста!
Повар подошел к столику, но остался стоять.
— В чем дело? — довольно недружелюбно осведомился он.
— Я хочу предложить тебе хорошую работу. Платить буду намного больше, чем ты получаешь здесь. Подожди! Не торопись отказываться! Вот моя визитная карточка. Надумаешь — позвони!
Соловьев колебался недолго. По правде сказать, ему до смерти опротивело париться на кухне возле плиты, выслушивать постоянные попреки сварливого метрдотеля. В эпоху социализма работа в ресторане считалась престижной, сулила хорошие доходы, а теперь… При капитализме труженики сферы обслуживания мгновенно утратили былое величие…
За окном послышались нетерпеливые гудки присланной Шабановым машины.
— Юра, побудь тут, я скоро вернусь, — сказал товарищу Сергей и, накинув куртку, вышел на улицу.
Николай Васильевич сидел в мягком кресле, курил сигарету и мрачно разглядывал мастера мебельного цеха. Мастер — худощавый мужчина средних лет, ежился под взглядом хозяина, нервно барабанил пальцами по столу, однако продолжал упорно настаивать на своем:
— Ребята уже три месяца зарплату не получали, а у них семьи, имейте совесть. Нельзя ведь так! Побойтесь Бога!
Бога Шабанов не боялся, совести не имел, а на семьи рабочих ему было глубоко плевать. Деньги же из фонда заработной платы он пустил в оборот, закупив большую партию низкосортного, но дешевого коньяка «Наполеон», изготовленного в Польше. По вышеуказанной причине Николай Васильевич кипел от ярости, с нетерпением дожидаясь приезда Сергея.
— Мужики не хотят пахать забесплатно! — продолжал между тем работяга. — Какая, к черту, работа, если дома жрать нечего?!
— Потерпят! — лаконично отрезал Шабанов. — На государственных предприятиях люди по полгода денег ждут, и ничего с ними не случается.
— Да вы… да вы… — только и смог произнести, задыхаясь от возмущения, мастер.
Коммерсант презрительно усмехнулся:
— Чего заглох? Продолжай! Ну, кто я?!
— Сволочь! — хрипло ответил мастер. — Наглая, пузатая сволочь!
Шабанов на секунду опешил и сперва даже не поверил собственным ушам.
— Я не ослышался?! — вкрадчиво спросил он.
Мужик угрюмо молчал. Он жалел, что брякнул лишнего, но отступать было поздно.
— Тэк-тэк! — пропел Николай Васильевич. — Тэк-тэк! Борзеем, стало быть? Огрызаемся?!
— Я пойду, — поднялся с места мастер.
— Нет, голубчик, подожди! — улыбнулся Шабанов. — Мы еще не закончили…
Из магнитофона неслись нечленораздельные вопли на английском языке, сопровождаемые страшным грохотом и лязгом. Личный шофер Шабанова Витя любил тяжелый рок. Сергей некоторое время терпел, но потом не выдержал.
— Сделай тише, уши вянут! — попросил он. Витя неохотно подчинился. За стеклом машины мелькали разноцветные огни ночного города. Несмотря на поздний час, всюду кипела жизнь. Зазывно светились вывески казино, баров, ресторанов и прочих заведений, специализирующихся на облегчении кошельков граждан. То тут, то там прогуливались накрашенные девицы в коротких юбках и оценивающе поглядывали на прохожих. Искали клиентов. Сергей неторопливо затягивался сигаретой, стряхивая пепел прямо на пол. Шофер не возражал: личному телохранителю шефа дозволялось многое.