Вельяминовы. За горизонт
Книга пятая
Нелли Шульман
Иллюстратор Анастасия Данилова
© Нелли Шульман, 2020
© Анастасия Данилова, иллюстрации, 2020
Пролог
Чили, сентябрь 1973
Сантьяго
Пассажиры парижского и мадридского рейсов выстроились в галдящие очереди к будкам паспортного контроля. За большими окнами зала стояла сухая жара начала весны, но американские кондиционеры исправно выбрасывали наружу струи прохладного воздуха. Бетонку взлетной полосы заливало яркое солнце.
Президент Альенде, с орденской лентой через плечо, строго смотрел через очки на будущих отпускников. В очереди говорили о лыжных курортах, о поездках в Патагонию и посещении виноделен.
Рыбалка, падре, горячо сказал толстый испанец стоящему перед ним священнику в черной сутане иезуитов, никакое Средиземное море не сравнится с тихоокеанской рыбалкой, он пощелкал пальцами, как это писал Неруда, испанец продекламировал:
В штормящем чилийском море живет царь-угорь, розовомясый, с белоснежной плотью священник кашлянул:
Неруда коммунист, кабальеро. Я бы не советовал вам громко упоминать его имя испанец фыркнул:
Мы в левой стране, падре. Я считаю, что и у нас дома пора, он со значением помолчал, вы меня понимаете, как согражданин прелат отозвался:
Боюсь, что я француз. Вернее, гражданин Ватикана, он держал паспорт с выбитыми золотом ключами святого Петра, и мой сан не позволяет мне вступать в политические дискуссии, испанец вытер пот со лба.
Оставайтесь нейтральным, святой отец, но вы обязаны попробовать местную рыбную похлебку, священник только коротко улыбнулся. Назойливый пассажир все не отставал.
Вы первый раз в Чили? Я могу порекомендовать вам наилучшие рестораны, прелат вынул из кармана сутаны маленький молитвенник.
Спасибо, ответил он вежливо, я уже навещал страну, испанец решил, что имеет дело с парижанином.
Надменный, как все они, пассажир искоса изучал красивое лицо священника, может быть, он из Эльзаса и у него немецкая кровь. Глаза у него точно голубые
В светлых волосах прелата сверкала едва заметная проседь. Испанцу казалось, что он где-то видел эти правильные черты.
На ватиканском календаре или в прессе. Нет, не могу вспомнить очередь двигалась медленно. Прелат посматривал в сторону соседней вереницы пассажиров. Рейсы прилетели почти одновременно, он слышал испанскую и французскую речь.
Хорошо, что я успел подтянуть испанский в стране, весело подумал полковник Кардозо, и хорошо, что Шмуэль согласился на все мероприятие, епископ не хотел вмешивать в дело, как он выразился, ватиканскую почту.
Я все-таки передаю в Париж паспорт суверенного государства, сварливо сказал брат, вернее, паспорт и чистый бланк, Шмуэль обещал, что в курии не заметят исчезновения незаполненного документа. Иосиф не мог позаимствовать действующий паспорт брата. Проводив его на мадридский рейс, Шмуэль собирался лететь в Израиль.
Надеюсь, ты вернешься к хупе Моше, заметил брат, это еще три недели
Щелкая соленые тыквенные семечки, Иосиф вытянул длинные ноги в потрепанных джинсах. В Риме стояла удушающая жара конца августа. Город опустел. По развалинам Форума и Колизея, по брусчатке площади святого Петра бродили только потные, обремененные рюкзаками туристы. Все коренные римляне пару недель назад отправились к морю.
Вернусь, куда я денусь, уверил брата полковник, все дельце не займет и пары дней, он не скрывал, что едет в Пунта-Аренас.
На работе считают, что я взял отпуск, добавил Иосиф, это моя частная инициатива. Где мой хумус, требовательно добавил он, зря я, что ли, тащил тебе нут? Шмуэль присел рядом.
Все варится, брат, как в детстве, взял его ладонь, не забывай, что ты ведешь Моше под хупу, вместе с дядей Эмилем, Иосиф рассмеялся.
Двое хромых. Хотя он почти не хромает, а я стараюсь ходить без палки, в начале лета военные доктора дали Иосифу добро на возвращение к работе. Пуля, полученная им в Мюнхене, затронула нервы вокруг позвонков.
Я патологоанатом, сказал он брату, но даже я понял, что дело это серьезное и не прекословил коллегам, Иосиф помнил письмо, полученное им в военном госпитале.