Так мы жарили перловку, чтобы сберечь нервы повара, который все ее готовил и прихваливал волшебное мясо тюленя, которое туда добавлял, чтобы сбить горечь каши. Уж не знаю, с чем он ее мешал, с клопами, что ли, и видимо сударь не знает мер, приглашая на свое таинство ужина то беса, то Люцифера, что в переводе значит «Светоносный». И сам свет ему носит и прихваливал кашу, и добавлял туда кореньев трав, которые сбавляли горечь и получалась одна картошка на вкус. И если дело было в том, чтобы сбавлять горечь то ладно, можно было бы и беса и Люцифера, так ведь сам Дьявол захаивал к нему в гости!
И с чем бы есть перловку? Мясо то ведь уже приелось, и тюленины оно ведь значит. И теперь все начнут меня хаять, ведь как ведь так, есть мясо тюленя могут только больные люди! А знаете, какое оно волшебное мясо на вкус, если приправить его перцем с чесноком и дать ему настояться часа два три в пылающем костровище судна? Не в плане, чтобы само парусное судно сжечь, а в том плане, чтобы дать ему настояться, вот ведь.
И тюленятину мы ели, и чаек многие пробовали, и говорили, что она горькая на вкус, и что делать нечего, чтобы это снова пингвинятину засунуть в нос и понюхать, чем его приправил повар
И обычно он приправлял таки перцем с солью и давал настоятся час другой, прежде, чем подавать на стол. Это в Северных экспедициях, чем у нас обычно и заканчивалось лето. И лето было скудно, ведь плавали мы в широтных местностях, чем приправляли хлеб и прибаутки, что было сморщено носом и давало нам надежду плыть и высокомерно вести за собой ледоходы, которые нам «постепенись брат!» и давали плыть наперекор судьбе. Ведь мы были такие нищие и вечно матерились, когда давал нам плыть теплоход, а не тот «зеленый атомоход!». Он был шаромыжником, тот гей, который начинал все плести, о чем свет видывал и, видимо, настоялся его перец в стакане, куда он плеснул жидкого этанола, в котором настаиваются в чане детали машин. И себе, так сказать, и машине, ведь ей тоже надо пить. Вечно пьяная атмосфера.
И так и сяк, а мы Солнцелитие праздновали раз в три недели. Когда тюленя зажарим, когда пингвина сморим. А когда и чесночком отправим, чтобы сбыть запах спеси и норова, которым он отправляет воздух.
И так и сяк, а сейчас пора бы мне заканчивает книгу, видно, проголодался я. Закончим и наш рассказ о Солнцелитие, древнем священном ритуале погребения, имя которому дал капитан Норов, что в сказочных морях. И что теперь? А что делать, если нету Солнцелития? Кто будет править на Земле? Агнец божий, и ли я сам воцарюсь? Кто подскажет? Небо расскажет, а я сам удалюсь и сделаю знак свои приближенным, чтобы они схватили того засранца, который записал все без разбору! Аминь.
Im A Deadmaster
Так как я труп в новом веке, то и зовут меня Труп. Я Деад. Меня повесили на стену и сделал кушаньем моя же группа, которой я поклонялся в свое время. И не надо мне нравится. Я тупой и нежный, как Деад. Мне нравились люди, которые тупые и записали альбом со своим убийцей. Это Деадмастер. Я распял и
Я дал на крутом выжигателе имена и дал имена каждому из нежнятине, которые им там таяться. И не надо так на меня смотреть. Я нежнятина, а они сейчас тоже. Это Мейхем, браток. Их убил один выжигатель, который целуется с трупом, и имя ему Варг Викернес, который меня сейчас проклянет, потому что я взываю к нему из могилы, которой имя Судный День.
Я нежный, потому что я чумной. Не доктор. Просто чумной. Потому что люблю одну бабу и она меня тоже полюбила, хотя и не вышла за меня замуж, а прокляла навек. Все как обычно, короче. И я кончил со свой никчемной жизнью. Но давай по порядку.
Зовут меня Иен Христиан. И это хорошее имя, что бы там не говорили мои очумевшие родители христиане, которые я проклинал за Христианскую веру и точные убеждения в том, о чем они не имеют смысла мне рассказывать.
Все ели мой мозг, кроме басиста, он точно мог подавится, и я стал подозревать, что они мои людоеды. И даже без скобок.
Я родился не так давно и надо сказать, что мне это даже нравилось. И надо же, мои родители тоже мне были рады! А во Дэды нет. «Они святые», сказали они про своих родителей и заткнулись молчать, несмотря на то что я был маленький, я орал, как паровоз и вечно матерился благим матом. И так далее и тому подобное. Но, надо признать, что меня привлекало и металл и танго, что вполне сливалось сделать с моим именем именитую группу, которая бы прославила бы меня на весь мир. Я чумил по полной, и нечего было меня в этом обвинять. Я скрывался даже от собственных родителей, так что они не знали, что я Дэд из группы Дедмастер. И потом Мейхем. Как они скрывали свое происхождение. И ненавидят меня до сих пор, как скрывают мое имя Кристиан, и везде проклинают Сатану, что пелось в книгах Дьявола: сначала призвать, а потом проклясть, что есть силы. Это было его хобби, не наше. И что сказать, нам это нравилось. Мы проклинали Сатану, они проклинали нас, а потом бац. И эйфория закончилась. Мы почитали Алистера Кроули и поняли, что хотя и проклинать Сатану было правильно в е, что мы и делали со всем сердцем, когда писали «Чертов Свят Армагеддон!»