Освободите для танцев крыши!
Освободите для танцев крыши!
Сегодня ночью, под вальс метели,
Вдвоем в обнимку, и нас не слышат,
Ведь все, конечно, давно в постели.
Нас обнимают ладони ветра,
И слезы снега нас обжигают,
И далеко еще до рассвета,
А звезды гаснуть так не желают.
Мне горячо от шального вальса,
Хоть зимний холод не понарошку,
А утром снова нам расставаться,
И оттого лишь знобит немножко
И, в легком платье скользя над вьюгой,
И плечи шалью закутав снежной,
Я понимаю, что, круг за кругом,
Мы ближе к звездам в ночи безбрежной.
Освободите для танцев крыши,
И будем мы, не боясь сорваться,
Кружить средь вьюги все выше, выше,
В своем безумно-счастливом вальсе
Вальс белой ночи
Белая ночь день ото дня темней,
И, наконец, станет обычной ночью.
Нехотя прочь лето уйдёт за ней,
Сквозь иван-чай, вспыхнувший вдоль обочин.
Так каждый раз звёзды сквозь небосвод
Смотрят на мир, осенью опалённый.
Полночи час в дальней дали пробьёт,
Ориентир брошенных и влюблённых.
И никогда миру не стать иным,
Этот закон принят единогласно.
На провода инея ляжет дым,
Ты на перрон выйдешь опять напрасно.
Ждёшь целый год в холоде стылых дней,
Ночь напролёт ты проклинаешь память.
В вихре забот легче смириться с ней
Лето придёт
Белая ночь настанет
«Утоли моя печали, утоли»
Утоли моя печали, утоли,
Словно жажду, что сжигает изнутри.
Фитилёк свечи потухшей запали
И губами моё имя повтори.
При свечах иным всё кажется, поверь:
Небо звёздное у ног мне расстели
И, прильнув ко мне, как приручённый зверь,
Утоли моя печали, утоли
В чём печаль моя, не спрашивай меня
И простого избавленья не сули.
Став звездой вечерней на излёте дня,
Утоли моя печали, утоли
На последней фазе тающей луны
В небеса глаза с мольбою подними,
В миг, когда давно другие видят сны,
Что витают невесомо меж людьми
Обними! да так, чтоб грешница-душа
Враз отмякла, с крыльев путы отряхнув,
И в блаженстве воспарила, чуть дыша,
Задевая истончённую луну
«Мне быть дано женой твоей невенчанной»
Мне быть дано женой твоей невенчанной,
Любить издалека, сквозь пепел лет
Ты просто приручил однажды женщину
А для меня перевернулся свет.
Часы судьбы отбили нам прощание,
Я так хотела их остановить!
И в вечности, наполненной отчаяньем,
Я жить должна, чтоб небо не гневить.
Сложны пути, по жизни нас ведущие,
Но все они приводят к одному:
Обречены на горе счастья ждущие,
Что сердцу верят больше, чем уму.
Все в этом мире строго и размеренно,
И истине одной подчинено:
Когда одна душа в любовь поверила,
Другая знала: все обречено
От счастья отказавшись, станешь прежним ты,
Суровым, недоступным для меня
Что делать с нерастраченною нежностью
И с сердцем, полным жаркого огня?
Не так уж много было мне обещано:
Я слабый отсвет всех твоих побед
Ты просто приручил навеки женщину,
А мне теперь за все нести ответ
Вороной белой с сердцем соловья
Моя душа, ты ветру откликаешься,
Его дыханье трепетно ловя,
Бескрылой птицей в клетке тела маешься,
Вороной белой с сердцем соловья.
Как тесно в этом мире, где расписано
Все по минутам: и любовь, и смерть.
Лишь ночь, наедине оставив с мыслями,
Приостановит эту круговерть.
И, провалившись в сон, с его кошмарами
Ты справишься играючи-легко,
И ангелы ночными санитарами
Сойдут с небес и принесут покой.
Но ты его отринешь, бесшабашная,
Моя душа, родник среди песка,
Расставшаяся с песнями вчерашними,
В них только отболевшая тоска.
И только ветер, нашептав пророчества,
Промчится мимо, всколыхнув в тебе
Надежду на любовь средь одиночества,
И жажду счастья вопреки судьбе.