«Калинин ад приветствует тебя»
Калинин ад приветствует тебя
Широкоскулой девичьей улыбкой
Что видел ты у матери над зыбкой
Ей грудь ненасытимо теребя
В окне висела розоватой скибкой
Луна ещё безмолвна и груба
Тобой не просвещённая раба
Монаршей ночи без того уж зыбкой
К рассвету всенародная труба
Когда заныла похоронной скрипкой
И заплутала в бородёнке хлипкой
К тебе не проходимая тропа
Калинин ад приветствует тебя
Промозглым парком и скамейкой липкой
Оборванной как жизнь трамвайной ниткой
Столь нищенским исходом октября
Что кажется неиспросимой пыткой
Сияние советского рубля
Со дна морского нивами репья
Луной всё так же и немой и брыдкой
Над «сковородкой» да потешной дыбкой
Тебе по чину колья затупя
Тебе к надгробью брошенной гвоздикой
Калининград приветствует тебя
«С Девау подымается туман»
С Девау[1] подымается туман.
Не цеппелин, не, господи, биплан
Туман, что твёрже стали.
Он занимает город. Взят взаймы,
Тот зябнет в приближении зимы
Между кострами.
Между кострами бродит человек,
Вместилище души, как чебурек
Прокрученного мяса.
Не разбирая ни дорог, ни косм,
Он в город вышел, как в закрытый косм.
Посланник Марса.
Посланник Марса хочет сдаться в плен
Туману и, туманом ослеплен,
Роняет гнева гроздья.
А город с помороченной судьбой,
Удара не дождавшись, сам собой
Летит на воздух.
«Как кёнигсбергская брусчатка»
Как кёнигсбергская брусчатка
Лежат икринки в банке Chatka
Лежит широкая страна
Как скомканная простыня
Одним концом впадая в море
Другим промакивая горе
Там только ставят brut на лёд
А здесь народ уже блюёт
«Человек, который похож»
Человек, который похож,
Вылезает из хрустких кож
И ползёт на разведку.
Звать никак того подлеца,
Ибо нету на нём лица:
Проявляет он сметку,
Оставляя токсичный след,
Он и сам от него ослеп
На невидимом фронте,
Где ползёт, не щадя живота,
И вслепую бьёт не шутя.
Вот такая вот шутка, Монти[2]!
«Маленькая Джульетта»
Маленькая Джульетта
Сухонькая старушка
Спасала семью
От шакалов Джевдета
Сестру звали Дорой
Поздний ребёнок
Бросили как суку
Подыхать под забором
Муж поднял всех в ауле
А те на своих джипах
Семерых схватили
Тело не вернули
За ним пошёл старший
Как не удержала
Зигфрид мой милый
Вспомнить страшно
Если б не трое младших
Так выпила бы уксус
Горе горькое горе
А послушать ваших
Там все ваххабиты
Чума на их лица
Мы здесь по пятницам
Вы к нам приходите
«Уходя не скупись отоваривай»
«всё подшивал да присургучивал»
И. Бунин, «Архивное дело»Уходя не скупись отоваривай
Чем богат в сюртучке отпускном
Присургучит червяк-архивариус
Штемпелёчки присыплет песком
Подошьёт постранично кореньями
Не боись говоря возвернём
Не тебе так другим поколениям
Долговые расписки времён
Общаков и крымов покорения
«Таперича не то что давеча»
Таперича не то что давеча
Что было давеча то возверни поди
Кому не нравится нехай задавится
А самолучшее напереди
А смертушка да и она пускай
Обымет матушка не оторвёшь
Оденет в новое посюду с напуском
Грешно закапывать ядрёна вошь
С таким-то напуском я б лучше к девицам
Могила скучная не то любовь
Под горку скатеркой дорожка стелется
Не встрену ласковой пойду к любой
А коли муж у ей да коли в ём она
Не чует глупая своей души
Тады Семёновна да ты Семёновна
Со мной детинушкой давай спляши
Казацкая
Ой темна вода за окном
Что несёт она и о ком
Кто гуляет кто в ней поёт
Кто по эту сторону пьёт
Кто прижат её каблуком
Я пою и горькую пью
Каблуком топчу жизнь мою
Нету моей жизни хоть плачь
Сам себе я хач и палач
Подышать окно отворю
Выйду я на улицу зря
За другой такой говоря
А всё с той же с этой вернусь
Пей меня разлей моя Русь
Вся-то грусть моя в газырях
Не стыди меня моя мать
Мне с тобой отца не видать
Что ли я не твой не казак
Положи себя в мой рюкзак
Хватит спать айда воевать
Мы с тобой по полю пойдём
Горем опоён чернозём
Полегли невинные сплошь
А ты меня спасёшь унесёшь
Проторчу остаток гвоздём
Ой темна повсюду река
Ночь безвидна и глубока
Где ты есть возникни Господь
Выверни меня на испод
Пожалей свово казака