Сегодня я думаю, что, если бы отец не уехал рано из посёлка Кутерля Красногвардейского района Оренбургской области, и не поступил в авиационное училище, не стал авиамехаником, и если бы не было четырёх лет войны с Германией, погрузившим его, как немца по национальности, в шахтовые выработки Кузбасса, он бы стал учителем географии, или литературы, или поэтом, прославившим свой любимый край.
Разнотравно-ковыльная степь будила во мне желание посетить его малую родину. Неведомая земля волновала своими просторами, чудными названиями.
Мою мечту отец не посчитал абсурдной, поддержал в планах на лето, выделил деньги на поездку и отправил в самостоятельное плавание по стране.
С этого момента я почувствовала себя на ступеньку выше на пути взросления. Мне тогда было неполных шестнадцать. Первый раз в жизни я приобрела билет на поезд. Помню, что женщина-кассир по ошибке дала мне сдачу на четырнадцать рублей больше. По дороге домой я несколько раз пересчитала деньги. Когда ошибка подтвердилась, с полпути вернулась и отдала ей лишнее. Кассирша посмотрела на меня непонимающим взглядом, но деньги взяла.
Я летела домой на крыльях мечты и была уверена, что поездка удастся, так как я знала примету: если совершишь хорошее дело, то тебе это вернётся троекратным добром.
Мама, большая мастерица в швейном деле, нашила мне в дорогу всё необходимое: платья, сарафанчики, блузочки, косыночки. Таким богатством я никогда не обладала. До сих пор помню фасоны платьев, и её, милую, вечерами творящую чудеса. Родители волновались, потому что мы жили в Новокузнецке Кемеровской области, и мне предстояла пересадка в городе Куйбышев, на Волге.
Новое всегда пугает и напрягает, зовёт и притягивает неизведанным, и я смело пустилась в путь. Вагон был общий. Двое суток езды. На моё счастье в купе оказалась пожилая женщина, которая помогала мне. Это было первое добро, которым Вселенная ответила на моё открытое чувство любви к людям.
Попутчица угощала меня любимой варёной картошкой и приговаривала:
Чего стесняешься? Чай не объешь. Да, вот и хлебушка я на дорогу напекла.
А хлеб был таким запашистым, пропечённым, с какими-то добавками зёрен, молотых орешков и ещё чего-то необыкновенно вкусного и незнакомого, что я не стала отказываться и уплетала его за обе щёки.
Такой вкуснятины я никогда не ела, нахвалила я хлеб.
Женщина мне и рецепт поведала, который я с годами напрочь забыла. Но, к удивлению моему, когда в первый раз в Германии купила булку свежевыпеченного хлеба ржаного помола, то почувствовала запах и вкус хлеба из страны юности.
А тогда мы с моей попутчицей ели жареную курицу, запивая чаем из стаканов с чудесными подстаканниками, и на душе было светло и радостно. На полустанках я выпрыгивала из вагона то за водой, то за солёными огурчиками, яблоками и помидорами. Это была свобода полёта, которую я принимаю сейчас как подарок судьбы.
Поезд проследовал по территории уральских гор. Мы увидели табличку на столбе, разделяющем Азию от Европы. Я была горда, что мне довелось увидеть эту грань, этот рубеж. В ту поездку я испытала свободу от условностей, навязываемых школой, семьёй и обществом.
В то время я была стройной, но угловатой, рыжеволосой, к тому же близорукой девочкой, да ещё с комплексом неполноценности. Очки носить стеснялась, прятала без чехла в карман, боясь прозвища «очкастая». Часто разбивала стёкла и, плача от страха, что теперь не увижу с последней парты написанного на доске, жалела отца, понимая, что ему опять придётся ехать в город, искать мне нужные стёкла, оплачивать их. Я ещё не понимала цену денег, но знала, что радости это никому не доставит и что я не имею право делать кому-то больно. В эту поездку на родину отца даже стёкла в очках у меня целыми остались, и я это тоже посчитала за чудо.
Запомнился и ещё один момент, как за час до пересадки в Куйбышеве, познакомилась с молодым военным.
Ты знаешь, мама моя такие чебуреки выпекает, пальчики оближешь. А манты? Ты ела когда-нибудь манты? Если в них положить к мясу побольше лука, да приправить перчиком, да на пару приготовить
К тому времени я уже основательно проголодалась, и беляши, за которыми он выпрыгнул из вагона на одном из полустанков, показались мне райским блюдом.
Парень рассказывал о своей судьбе, приглашал в гости. Был уверен, что я его маме непременно понравлюсь. Именно он помог мне в Куйбышеве, проводил на нужную платформу, посадил в вагон поезда, следующего в направлении Оренбурга. Я махала ему из поезда платочком, прощаясь и уже тогда понимая, что мы не увидимся больше в этой огромной стране, где множество людей встречаются и расстаются ежедневно.