Здравствуйте, поздоровалась дама.
Здравствуйте, ответила товарищ инспектор». Присядьте, подождите немного. Я вот с мальчиком сейчас закончу, тут срочное дело.
Ладно-ладно, я подожду, ответила «дама».
«Товарищ инспектор» уселась за стол, и говорит:
Рома, я еле дозвонилась до Горького. Связь очень плохая. И звонить пришлось два раза. Ждала, когда нам перезвонят не дождалась. Пришлось снова звонить. Они очень долго искали твои данные. Нашли, что-то, но удалось прочитать только имя, отчество, фамилию и дату рождения. Возможно даже, что это не твои данные. Дело в том, что документы в архиве сильно пострадали во время бомбёжки. Скажи: тебе сейчас десять лет?
Наверно.
Что значит наверно?
Я не знаю. Не помню.
Да Плохо, что не помнишь. Будем считать, что десять. Вот если бы ты помнил, хотя бы, какого числа твой день рождения но
Я помню, сказал Ромка. Четырнадцатого июля.
Вон оно как! Так это же прекрасно! Значит, всё правильно. В архиве нашли именно твои данные. Ну что ж, так и запишем.
«Товарищ инспектор» что-то написала на листке бумаги, затем что-то в тетрадь. Потом говорит:
Рома, сейчас тебя отвезут в детский дом. Ты не бойся, там тебе будет хорошо.
Я и не боюсь, давно уже отбоялся, сказал Ромка.
Вот и хорошо.
Сколько же горя принесла война, произнесла «дама».
Да уж, ответила «товарищ инспектор». Сейчас-то уже мало к нам поступает таких вот, деток с изломанной судьбой, а год назад от них отбоя не было. В день бывало по десятку приводили.
«Товарищ инспектор» подняла трубку телефона, нажала на нём кнопку и сказала в трубку:
Виктор, давайте готовьте машину и с Николаем ко мне.
Виктор что-то отвечал, но Ромка не слышал. А «товарищ инспектор» спрашивает:
Как нету? А где он?
Ей что-то ответили, а она:
На вызове Ладно, давай тогда ты один подходи. Отвезёшь мальчика в детский дом на улице Артельной. Там уже ждут. Только, Виктор, держи себя в руках.
«Товарищ инспектор» положила трубку телефона. Говорит Ромке:
Роман, давай я налью тебе чай. Хочешь?
Ага, сказал Ромка. Страх как пить хочется.
Да, жажда мучила его ещё сильнее, чем до этого голод. Особенно сильно хотелось пить после съеденных пирожков.
«Товарищ инспектор» разговаривала с «дамой», а Ромка пил чай. Виктор зашёл в кабинет, когда Ромка допивал уже второй стакан. «Товарищ инспектор» отдала милиционеру записку, которую только что написала. Виктор присел на стул, дождался, когда Ромка допьёт чай, и сказал ему, вставая со стула:
Вставай, поехали.
Глава 3. Детский дом
Ромка вышел с милиционером из отделения милиции. На улице было очень тепло. Солнце на небосклоне давно перевалило за полуденную отметку, время шло к вечеру. Виктор теперь не держал Ромку за руку. Понял, что сбегать Ромка не собирается.
Около отделения милиции стояла машина. Чёрная, с фургоном. У фургона были по два зарешёченных окошечка с каждой стороны, а сзади дверь. Такие машины в народе называли воронками1. При виде воронка Ромке стало неуютно. Он знал, что в таких машинах обычно возят преступников. Не в тюрьму, конечно, его повезут, но всё равно неприятно.
Виктор, ну сколько можно ждать? проворчал шофёр, который тоже был в милицейской форме.
Это ты Ирочке спасибо скажи, ответил ему Виктор. Надо же было этого ворюгу напоить чаем, сопли подтереть.
Было Ромке очень обидно от этих слов. Мало того, что ни за что ни про что назвали ворюгой, так ещё и про сопли выдумали. А Виктор командует:
Лезь в машину!
Пришлось «лезть». Ромка еле вскарабкался в фургон, настолько там было высоко. Хоть бы милиционер помог, так нет же. Он дождался, когда Ромка залезет в фургон, и забрался туда уже следом за ним. Шофёр сел за руль. Поехали. Ромка не устоял на ногах и шлёпнулся на пол.
Давай садись, сказал милиционер, помогая Ромке подняться и показывая на скамью. Ромка уселся. Пока ехали, а это около десяти минут, Ромка даже не взглянул на милиционера.
Когда машина остановилась, и Ромка в сопровождении милиционера вышел из неё, он увидел перед собой старинное трёхэтажное здание, окружённое дощатым забором. Раньше Ромка тут не был, и видел это здание впервые. Несмотря на местами растрескавшуюся, а кое-где и осыпавшуюся штукатурку, Ромку это здание очаровало. Ему нравилась старинная архитектура.