Знаю. Потому что я из будущего. Я потом всё тебе расскажу.
Видение исчезло, и Ромка проснулся. Он представил себя на месте милиционера, и ему стало чуть не до слёз жалко и самого милиционера, и его друга. Утешеньем было только то, что рассказ о друге милиционера всего лишь приснился. И всё-таки обида на милиционера Виктора прошла, Ромка больше на него не злился.
Проснувшись, Ромка не сразу заметил, что дверь спальни открыта. Увидел это только тогда, когда за дверью послышались шаги и голоса. В спальню зашли Вячеслав Дементьевич, Марина Ивановна и Марьин.
Гусев, где ключ?! прямо с порога спросил директор.
Какой ключ? не понял Ромка. Он был в полном недоумении.
Который ты стащил у завхоза, и которым отпер дверь в спальню, пояснил Вячеслав Дементьевич.
Я?! Стащил?! Ничего я не стаскивал! И дверь я не отпирал! Я уснул, а когда вот только что проснулся, дверь была открыта.
Не выдумывай, сказала Марина Ивановна. Серёжа всё видел.
Что он видел-то?!
Во-первых, не кричи. Серёжа видел, как ты подкрался к комнате завхоза и снял с гвоздя ключ.
А как я отсюда вышел, чтобы туда подкрасться? Ведь дверь-то была заперта.
Марьин сначала растерялся, а потом противно усмехнулся и сказал:
А ты, гусь, ещё утром его стащил. Когда мы были на зарядке.
«Так он ещё и дурак» догадался Ромка. Говорит ему:
А ты, значит, не был на зарядке и видел, как я стаскивал ключ? И если я стащил ключ утром, то чем потом запирали дверь?
Теперь Марьин совсем испугался, поняв, что сказал глупость.
Да, действительно, сказал Вячеслав Дементьевич. Серёжа, ты ничего не напутал про ключ?
Он не напутал, а наврал, сказал Ромка. А ещё он дурак, оказывается. Не подумал, как правильно врать.
Гусев! закричала Марина Ивановна. Ты снова за своё?! Опять обзываешь?!
Ничего и не обзываю. Дурак это же не обзывательство. Это болезнь такая. Психическая.
Так, хватит ёрничать, сказал Вячеслав Дементьевич. Не понимаю. Стащить действительно не мог Но дверь-то отперта, и ключа нет на месте. Ничего не понимаю
Вон ключ, сказала Марина Ивановна, лежит около тумбочки.
Ключ и правда оказался там, куда показала воспитательница. Вячеслав Дементьевич подошёл, поднял его, и спрашивает у Марьина:
Серёжа, ты точно видел, как кто-то украл ключ?
Видел только плохо рассмотрел, кто это был.
Это утром было?
Не помню стал выкручиваться Марьин. Нет, это уже после того, как Гусева заперли.
Гусев, кто отпирал дверь? спросил директор у Ромки.
Не знаю, я спал, ответил Ромка. Потом, немного подумав, говорит:
Наверно Марьин и ключ украл, и дверь открыл.
Гусев! закричал директор. Прекрати выдумывать! Марьин не способен на подлость! Запомни это!
Запомню, только фашисты на всё способны.
Так! Хватит! Я хотел тебя выпустить, чтобы ты успел на обед, но теперь передумал! За обзывательство и клевету ты лишён сегодня и обеда, и полдника, и ужина! А если ещё что-нибудь вытворишь отправишься в колонию!
Во, точно, сказал Марьин. Там будешь хвастаться, как убивал фашистов.
А я хвастался?! закричал Ромка. Думаешь, это так просто, убить?! Даже фашиста?!
Вновь пронеслись в памяти события у амбара, мост. Слёзы вырвались наружу. Ромка плюхнулся на кровать, и заревел, уткнувшись лицом в подушку. А Марьин, насмешливо:
Смотрите, как разревелся этот, который гроза фашистов. Вот нюни распустил, герой.
Ромка, сквозь слёзы:
Заткнись, гад! Что тебе от меня нужно?! Что я тебе сделал?!
Мне ничего не нужно, ответил Марьин. Просто я не терплю болтунов и трусов, которые хвалятся, какие они герои. А ещё не терплю воров.
Серёжа, хватит уже! прикрикнул на Марьина Вячеслав Дементьевич. Тоже знай меру! Иди на обед!
Но кто же мог украсть ключ? вполголоса проговорила Марина Ивановна.
Может, Васькин или Птицын? предположил директор.
Нет, они не могли, сказала Марина Ивановна. Ясно, что Гусев этого сделать не мог, но и Птицын с Васькиным не могли. Они сегодня работали в подсобном хозяйстве. Пропалывали грядки и никуда не отлучались.
Тогда ничего не понимаю, сказал Вячеслав Дементьевич. Потом Ромке говорит:
Гусев, ладно уж. Тоже давай иди в обеденный зал.
Не пойду, ответил Ромка. Пусть моя порция достанется этому доблестному Марьину.