Даже Ули столько не весил, когда родился! А попробуйте ущипнуть не сможете, такой он плотненький, наш парень!
Видите, как сосёт, видите?! Это же ну прямо помпа корабельная!
Вы, дядюшка, хоть раз в жизни воду помпой на наших озерных суденышках качали?!
Я всё в жизни видел и всё качал!
Новоиспечённые бабушки и дедушки родители Пенни и Ули, еще вполне молодые (особенно мама Ули), ещё не осознавшие свой новый статус, молча принимают поздравления. Молчит и Пенни Ночью она спросит Ули: «Тебе правда хочется учиться убивать?» а Ули ответит: «Не убивать, а защищать! И если чтобы защитить своих, надо будет убивать, так рука у меня не дрогнет». И положит тяжёлую загорелую руку со следами едва залеченных ожогов на полную горячую грудь Пенни.
***
На предплечье Ули почти сразу после начала занятий в тренировочном лагере морской пехоты появилась татуировка: Semper Fi, сокращение от латинского Semper Fidelis, «Всегда верен». А перед выпуском, после одиннадцати недель подготовки, ещё одна: «Где мы там победа» Пенни приехала в Южную Каролину, оставив своим родителям на день Телемака и кучу бутылочек со сцеженным молоком, и уже успела обежать весь лагерь, в особенности тренировочные площадки. Ули с удовольствием надевает пижонскую особенную парадную форму морпехов (Blue Dress Uniform), сочетающую все три цвета американского флага, и пижонский особенный головной убор («восьмиклинку» Garrison Cap), и огорчается только из-за невозможности прицепить пижонский особенный кортик (Mameluke Sword или NCO Sword), по чину положенный только офицерам или уоррент-офицерам. Он с гордостью показывает жене лагерь и рассказывает свою версию истории корпуса американской морской пехоты:
Когда шла Война за независимость, в 1775 году, Второй континентальный конгресс одобрил создание двух батальонов морской пехоты для службы на кораблях Континентального флота. А в 1798 году Пятый Конгресс США формально учредил Корпус морской пехоты. Мы служим на кораблях и военно-морских базах, охраняем американские посольства, воюем в пустынях и джунглях, уничтожаем незаконные вооружённые формирования и эвакуируем гражданское население И все двести тысяч морпехов находятся в прямом подчинении Президента США! Я уже записался на Программу по рукопашному бою, скоро получу жёлтый пояс, а там и другие пояса, и, главное, чёрный, это самый высший уровень.
Ну-у, кто бы сомневался такой драчун с детства
Это же не для драки, а для самозащиты и защиты! У нас вообще служат очень даже интеллигентные люди, а не простые любители мордобоя. Например, такой Павел Романов-Ильинский, из династии русских царей Романовых, троюродный брат цесаревича Алексея, так он боевой подполковник морской пехоты, он тебе не в штабе сидя дослужился, он по-настоящему воевал.
А ты помнишь, твой какой-то совсем давний древний предок был царём в Греции? Одиссей, то есть по-гречески тоже Улисс? И правил островом тоже по названию Итака, только в Греции.
Вообще-то он не очень правил, а всё больше воевал. Тогда все цари воевали. А пока его двадцать лет не было на родине, то воевал, то скитался, так правила Итакой его жена, как и ты, тоже Пенелопа.
Ну-у, и в Великобритании тоже все принцы королевской семьи должны отслужить в армии и повоевать, если война.
И правильно, я бы таким принцем тоже мог быть, чтобы в армии!
Ты для меня самый Прекрасный Принц!..
И они еще долго целовались
***
Когда подразделение морской пехоты, где начал службу Ули, высадилось в Сомали, он писал Пенни почти каждый день.
Из писем Ули к Пенни:
«Моё солнышко, моя сладкая радость, моя милая Пенни! Все время думаю о тебе и Телемаке, как вы там справляетесь, мои дорогие и прекрасные? Как растет мой любимый сыночек, что нового ему приносит каждый день? Как ты умудряешься так великолепно учиться и заниматься малышом, кормить его маминым молочком? Твои тугие нежные груди словно библейские реки, текущие молоком и мёдом. Как я тоскую по тебе, как я завидую Телемаку, как бы я хотел целовать их
У нас ничего особенного не происходит, мы ведь не воевать сюда прибыли, а совсем напротив умиротворить местных, помочь голодным, охраняя конвои с гуманитарной помощью. Это настоящая дикая Африка; меня, наверное, еще долго будут преследовать запахи и звуки пустыни. На полуострове Сомали сменилось много государств, начиная с Султаната Адель, а сейчас здесь соседствуют в тесноте и обиде целых четыре государства одновременно! Хотя вроде делить им особо нечего: в основном продают на экспорт бананы и кочевой скот довольно жуткого вида грязный и тощий, но зато дешёвый. А чем кормить-то, когда кругом растут только рано высыхающие травы, колючие кустарники и кусты акации? Кроме мерзких домашних животных, тут живут не менее мерзкие крокодилы, леопарды, обезьяны, львы и огромное множество ядовитых змей, ну и иногда радуют глаз слоны и жирафы. Говорят, где-то в горах добывают ароматические смолы ладан, камедь, мирру, но я сам ничего такого не видел. Климат, как и у нас, делится на четыре сезона, но (в отличие от наших) один другого ужасней. Джилал начинается в январе, он самый сухой и жаркий, совсем нечем дышать; Гу первый сезон дождей, с марта по июнь, сплошная грязь; Хагаа в августе сезон сухих муссонов, с мелкой, словно пепел, пылью; а второй дождливый сезон, с сентября по декабрь, называется Дайр, и тогда к грязи присоединяется некоторый относительный холод. Зато небо здесь просто невиданное высокое, огромное, созвездия яркие и совсем не знакомые, как будто мы оказались на другой планете. Во многом так и есть, это не просто другой континент, а другая планета, другие времена года, другие звезды, другие запахи, да и люди какие-то другие, непонятные»