Андрей Куликов - Это не звёзды стр 2.

Преследователь бродит личный
За мной, хвостатый и ушастый,
По комнатам, мяучит зычно.
От серой этой даже страшно.
И пусть язык её не ясен,
Но я читаю между строчек:
Хозяин матерно прекрасен,
Прекрасен очень-очень-очень.

Когтями упираясь в пятки,
Идет, не прекращая пенья.
Ей абсолютно не понятно,
С чего трещит мое терпенье.
Я обернусь и крикну: «Киса!».
Она прижмется к полу, будто
Пытаясь с этим полом слиться.
Минута, две, еще минута.

Мне надоест. И, отвернувшись,
Продолжу шаг по направленью.
И буду ор кошачий слушать,
Смирившийся с кошачьей тенью.

Парикмахер по газонам,
Оставляя «ёж» зеленый,
Шел машинкой понемножку,
Брызгая зеленой крошкой.
Пахла улица арбузом,
И шептали в уши музы.

В майский день, до жути сочный,
С языка слетали строчки.
И прохожие смотрели
Вслед поющему Андрею.
Неосознанно пускались
У прохожих ноги в танец.

Проснешься без какой-то части важной.
Туман. Хирург тихонько шепчет в ухо:
«Подумаешь, лишь часть  не так уж страшно
А мог бы умереть в треклятых муках».

А может для тебя милее смерть,
Чем жизнь без этой части наблюдать?
И чувствуешь ее, сейчас и здесь,
Под самым одеялом эту часть.

Наверно покромсают до колена.
И, где-то в хирургической курильне,
Хи-хикают хирурги дымом в стены.
Они тебе и голову отнимут.

Могли бы. Но они отнимут то,
Что будешь с сожаленьем вспоминать
Хирурги-ниндзя в белых кимоно,
Обученные только отрезать.

Дождь наконец-то.
И толи асфальт
Так перегрет, что
Шипенье на альт.
Толи на альте
Звучит, как гудёж,
Капля за каплей
По улицам дождь.

Пар или брызги 
Уже не понять.
Слышится визг, вспо-
минается мать.
Матерным словом 
Не маминым. Нет.
Не был готовым
К дождю белый свет.

Месяц Сахары 
С-под крана вода
Теплая. Бары
Допиты до дна.
Столь долгожданный,
И все же, и все ж,
Дождик желанный 
Не вовремя.
Дождь.

Не черное просто,
А черное-иссиня
Небо повисло.
И тучи в наростах
Пренизкие-низкие
К темечку близко.

И тучные складки,
В которых нечаянно
Здания тают.
Но нету осадков.
Дождей до отчаянья
Ждет мирозданье.

Чечетку били по экранам,
Скакали пальцы по смартфонам
Со звуком клацающим рано
С утра в метро по всем вагонам.
И стук колес за этим звуком
Услышать было невозможно.
Печатались-читались буквы.
По делу и неосторожно.

Казалась очень неуместной
В моих руках простая книжка.
А это даже чем-то лестно,
Когда в толпе немножко лишний.

Обтянутый кожей скелет 
Само воплощение смерти 
В руке худощавой тебе
В ладони протянет монетки.

Возьмешь  и уже не поэт.
А просто продажный писака.
Продашься, и творчества нет.