Доне просидел у меня еще час.
Пред сном я сказал Амите, что завтра улетаю, на два-три дня.
Зачем, Пол, а я?
У нас мало денег девочка, мне нужно съездить их перевести сюда.
Разве отсюда нельзя это сделать, наш староста всегда так делал, и ему привозили деньги.
Мои сюда перевести нельзя, и мне нужно ехать, а ты побудешь с Норой, и привыкай к тому, что у меня есть дела, и тебе часто придется быть одной.
Но я не хочу так, Пол, почему мне нельзя с тобой?
Сейчас нельзя, я тороплюсь, и билет на самолет только один.
Индианка обиделась.
Ну и ладно, пусть привыкает.
В Москве у филиала «Чайна банка» был уже в половине двенадцатого.
Мистер Боне, но вы потеряете все проценты -уговаривала меня оператор.
Я это знаю.
Перевел все деньги с этого банка в «Банк Валлетты».
Затем поехал в отделение Сбербанка.
Значит, уходите от нас совсем, Павел Васильевич, оставьте хоть немного, ведь неизвестно, как еще судьба сложится.
Оператор грустно смотрела на меня.
Не переживай красавица, моя судьба сложилась, желаю тебе, чтобы сложилась твоя.
Уже в три часа был свободен, можно было лететь обратно, но взяв такси, поехал в свой дом в деревне.
Тропка к дому была заметена, ногами разгреб снег до калитки и дальше до крыльца.
Замок, то ли замерз, то ли проржавел, открыл его с трудом.
Нетопленный дом встретил меня молчанием.
Прошелся по комнатам, сел в кресло и долго сидел, смотря на заиндевевшие окна.
Поднялся, еще раз прошелся по дому.
Прощай, не знаю, когда вернусь, да и вернусь ли.
Зашел к соседям.
Бабка Марфа возилась у печи, дед Степан подшивал валенок.
Пашка, а мы думаем, кто там у тебя в окне мелькнул, Степа уже хотел с ружом идти.
Здраствуй баб Марфа, Терентич здравствуй.
Здорово Пашка, ты, где запропал то, сказал прошлый раз, что уезжаешь, а чего долго то так?
Терентич, я попрощаться заехал, уезжаю сейчас очень надолго, работа хорошая попалась, вернусь не скоро, просьба у меня к вам.
Пашка, это ты если за домом посмотреть, так мы и так за ним смотрим.
Я уже вижу это Терентич, не об этом я.
Вы дом дачникам сдавайте, пусть живут, может кто и в зиму приедет, дом справный, а деньги себе оставляйте, лишними вам не будут.
Паша, да, как же так, мы то сдадим, деньги отложим, приедешь, лишняя копейка тебе не помешает.
Баб Марфа, хватит мне денег, главное, чтобы дом без хозяина не пропал, дорог он мне, родители мои в нем жили, и я вырос.
Езжай Пашка, присмотрим за домом, а сдавать, тут художник давеча спрашивал.
Марфа, телефон, куда его задевала?
Чего я задевала, вот под клеенкой лежит.
Ну, так звони ему, а дом я нынче протоплю и баньку тоже.
Далеко ли уезжаешь Павлуша, к родителям на кладбище не забудь зайти.
Не забуду, баб Марфа, сейчас и заеду.
В Москву вернулся уже часов в восемь вечера.
Самолет только утром, в гостиницу не хотелось, надо было в деревне заночевать, да кто знал.
Взял, позвонил Нине.
Да, я слушаю вас, говорите.
Здравствуй Нина.
Здравствуйте
И вдруг телефон разорвал крик.
Пол Пол это ты?
Я, ты чего так кричишь, Нина?
Пол, миленький, а где ты сейчас?
В Москве, в Шереметьево.
В Шереметьево, а ты улетаешь, что ли?
Нет, Нина, самолет еще не скоро, только утром.
Пол, Пол, к нам приезжай, к нам, пожалуйста, Пол
В трубке раздались крики.
Наташка, Аня, Пол в Москве
Послышался далекий визг.
Пол, ты где?
Анин голос прерывался от возбуждения.
В Шереметьево.
Пол, бери такси и к нам, или мы сейчас сами примчимся -это уже голос Наташи.
Хорошо, еду, адрес диктуйте.
Уже в такси я понял, что именно этого мне сейчас и надо.
За эти полторы недели устал морально, от всех свалившихся сразу проблем.
Они жили на Войковской, улица Приорова, большая многоэтажка.
Поднялся на пятый этаж, в руках по пакету, обнимаю сразу три букета красных роз, в зубах огромная упаковка торта.
На звонок нажимал носом, боясь рассыпать букеты.
Дверь распахнулась сразу.
Пол
Наташа чуть не повисла на мне.
Я что-то промычал невразумительное.
Девчонки забрали торт, цветы, пакеты и убежали на кухню.
Приехал все же, Пол, а мы вот не смогли, паспорта никак не могли вовремя оформить.
Здравствуй Нина.