Прости, прошу, прости меня Амма, уже ползком молвил Усс, заливаясь слезами, Я сделал тогда все, что мог.
Это верно, все что мог, вне себя от злости хрипло усмехнулся Яхси над Хэном.
Неужели Амма, ты никогда не простишь меня?!
Простить тебя?! Что за вздор?! Да за твои поступки, тебя разорвать мало.
А-а! прохрипел Усс, слова Аммы, повергли его в крайний ужас.
Раздираемый им, а также отчаянием и печалью, чувствуя, что сердце вот-вот разобьется на куски, не в силах больше смотреть на ту, которую так сильно любил, и которая сейчас так нестерпимо жгуче мучила его, Усс опустив взор, прикрыв мокрые глаза лапами.
Что случилось Хэн?! не остывал Яхси, чувствуя внутри себя настоящий огненный ураган ненависти, который так и рвался наружу.
Ни как тебе стыдно?
Да Амма, я сгораю от стыда! прохрипел печально Усс.
Брось показуху Хэн, ведь я чувствую, что все это ложь! перейдя на рычание, кричал Яхси. Подними же на меня глаза!
Да Амма, смирился Усс, подняв глаза, и впив их в глаза своей возлюбленной, которые казались совершенно стеклянными, лишенными к нему, всяких чувств.
Может это и ложь, но что я знаю точно, Амма, так это то, что некогда мы любили друг друга, клялись в верности до конца, и пообещали любить вечно. Не знаю, как мы дошли до этого, но если ты хочешь, я уйду!
Правильно Хэн, скатертью тебе дорожка, и никогда, слышишь, никогда не возвращайся!
Если это твоя воля Амма, я подчинюсь. Но прежде чем уйти, напоследок я скажу, что даже если земля развернётся передо мной, и солнце навечно скроется во тьме, знай Амма, что и тогда я не перестану тебя любить! Прощай Амма, от всего моего разбитого сердца, желаю тебе счастья! печально молвил Усс, а закончив, хотел уйти прочь, но голос вновь остановил его.
Обещать мне счастья, не в твоей власти, и не спеши так быстро смываться. Прежде верни мне моих друзей
Ты все издеваешься, ведь ты знаешь, что время не повернуть вспять, а значит, я не могу вернуть тебе те месяцы, что ты выстрадала со мной!
Как это невозможно?! Ты сам завел нас сюда, а еще говоришь, что это не твоих лап дело! Знаешь, что Хэн, во всем этом случившемся виноват, прежде всего, ты.
Амма, ты можешь винить меня во всем, в чем захочешь Но говорить, что я отравил тебе жизнь Нет! Одумайся Амма, послушай, что ты говоришь, я не верю своим ушам.
Не отнекивайся Хэн, сняв себя с цепи, начал быстро приближаться Яхси к Хэну, И перестань строить из себя невиновную овечку. С волком такие штучки плохи, клацая зубами, продолжал он.
Амма, прошу тебя, остановись пока не поздно! начал пятиться Усс, после грозных слов его возлюбленной, которая ясно дала понять, что больше не в силах терпеть его.
Что же ты пятишься Хэн? Боишься меня?!
Нет Амма, не боюсь! Я знаю, что где-то в глубине твоей души, еще теплиться огонек любви.
А зря, ведь искорка моего сострадания давно угасла.
Не может быть!
Может, еще как может. Ты Хэн, убил во мне все хорошее, что во мне было, ты лишил меня друзей, надежды на возвращение домой, и ты за это поплатишься.
Нет Амма, это не я! Я бы никогда не причинил тебе вреда, остановился Усс, поняв, что только так сможет подтвердить свои слова.
Остановись Амма, прошу, мы еще можем все исправить, и все начать сначала
Как ты наивен Хэн. Прошлое не вернуть, а значит уже поздно, что-либо, менять.
Тогда остается одно скорбно молвил Усс, взглянув в глаза Амме, которые по-прежнему были безучастны.
Хочешь погубить губи! крикнул он, и его слова летели из самых глубин его сердца, после которых он кинулся навстречу Амме.
Покончив с этим раз и навсегда, воскликнул Яхси, с рычанием накинулся на Хэна.
Завязалась ожесточенная схватка, в которой Яхси всячески старался вцепиться в шею Хэна, а Усс, старался как можно меньше причинить Амме вреда, все время ловко изворачиваясь и пытаясь прижать ее к своей груди.
Судьба этой схватки была предрешена заранее. Яхси и Усс, даже и не подозревали, что борются друг с другом. Ненависть и Отчаяние, охватившие каждого из них, лишь подливали масло в огонь и со стороны наблюдали, что из этого получиться. Их страхи приняли форму тех иллюзии, что видел и слышал каждый. Но урон, наносимый в схватке, был реальным, и нес настоящую, а не иллюзорную боль и угрозу быть убитым от лап друга.