Впереди у тротуара показалась первая машина МЧС грузовой фургон с проблесковыми огнями на крыше. Вокруг фургона уже суетились люди в камуфляже. Ставили поперёк дороги ограждение, выставляли посты
Машина Николая Кузьмича была остановлена.
Человек в защитной форме с цепким суровым взглядом, рацией на поясе и автоматом «Калашникова» наперевес, подошёл к машине и жестом приказал опустить окно.
Николай Кузьмич подчинился.
Дальше проезда нет. Разворачивайтесь.
Но мне нужно
Запретная зона. Проезд закрыт до дальнейших распоряжений. Немедленно уезжайте!
Но у меня там аварийная бригада. Выехала к тринадцатому дому на задание
Человек внимательно посмотрел на Николая Кузьмича и определил его дальнейшую судьбу. Снял с пояса рацию и сказал:
Первый, я третий. Тут у меня человек, возможно, причастный к происшедшему.
Понял третий. Давай его сюда, в командный пункт, ответила рация.
Паркуйтесь! приказал третий, Николаю Кузьмичу.
Именно в этот момент сила, толкающая Николая Кузьмича, завладела им полностью все пути к отступлению оказались отрезаны, а он стал игрушкой в руках судьбы.
Он припарковался и вышел из машины.
Следуйте за мной! скомандовал человек в камуфляже.
Смирнов! выкрикнул он кому-то из своих подчинённых. Пока меня не будет, остаёшься за старшего.
Они прошли сквозь ограждение, углубились в запретную зону и словно попали в другой мир.
В нём царила нездоровая суета.
Люди в камуфляже перемещались от дома к дому от подъезда к подъезду. Входили, выходили, сопровождали гражданских. Провожали их до автомобилей. Те, в свою очередь, несли чемоданы, сумки, какие-то тюки. Грузили их в багажники машин. Сами грузились в эти автомобили семьями и в спешке уезжали. Другие просто шли с вещами навстречу Николаю Кузьмичу.
Что здесь происходит? спросил он у сопровождающего.
Эвакуация, односложно ответил тот.
А по какому поводу?
По приказу верховного главнокомандующего!!!
У Николая Кузьмича пропала охота спрашивать. Сам не знает или не хочет говорить, подумал он, а если и знает не скажет всё равно причины и впрямь, видно, серьёзные.
Они же тем временем шли и шли.
Николай Кузьмич насчитал уже шесть машин-фургонов МЧС и три легковых автомобиля, с логотипом этой же службы на борту. И это только на этой подъездной дороге, удивился он, сколько же их на других?
Он не выдержал и всё-таки сказал:
Серьёзную операцию проводите, я уже шесть ваших фургонов насчитал и
Ты бы лучше последствия своей операции просчитывал, отправляя людей сюда! зло ответил человек в камуфляже. Может быть, и нам свою не пришлось бы проводить.
Николай Кузьмич от неожиданности потерял дар речи и не нашёлся, что ответить.
То, что я сейчас скажу, добавил сопровождающий, закрытая информация и сообщаю я её только для того, чтобы ты понял насколько всё серьёзно. Сейчас здесь тридцать отделений МЧС у каждого единица техники, плюс две вертушки, плюс спецтехника, плюс штабные человек десять. Планируется подключение регулярной армии до 1000 человек, для внешнего оцепления. Зачем я тебе это говорю? А затем, что я очень сильно подозреваю, что во всём, что здесь происходит ты и виноват. Если окажется, что нет лично извинюсь. Если да лично расстреляю.
Я-то здесь причём?
Не понял ещё? Послал людей подъездную дорогу у тринадцатого дома ковырять, а теперь дураком прикидываешься? А там всё и началось. У нас свидетель есть, чудом жив остался!
Какой свидетель?
Прасковья Ивановна, пенсионерка, звонила тебе два раза. Ты же Степанов, дежурный по смене аварийной службы?
Николай Кузьмич обречённо кивнул головой.
Значит, правильно говорю. Вышла она бедолага из парадной на провал посмотреть, а обратно зайти в дом не смогла. На проспекте «Тринадцати Героев» её и нашли в полубессознательном состоянии. Оно и понятно, стресс. Она мне всё и поведала, пока я её в командный пункт сопровождал. Найдите, говорит, Степанова из аварийной службы это его люди подъездную дорогу расковыряли вызвали обрушение.
Нашли, кого слушать. Ерунда какая-то.
Может быть и ерунда разберёмся. Старушка и правда, не в себе. Всё про какого-то Ваську на джипе вспоминала он у неё на первом месте среди виноватых.