Vysheslav Filevsky - Весна предвечная. Ощущения небесного счастья и ангельского бесстрастия стр 5.

О Правде молчат, говорят о ничтожном.
Развязен крикун, нем в молитве святой.
Как сладко молчать о Любви, святый Боже, 
К Тебе, непостижный, Родитель родной!

Любовь для меня с суетой не согласна.
Любовь в шуме вянет, как в засуху злак.
Молюсь  и стяжаю огромное счастье,
Превыше которого в мире нет благ:

Поток непрерывный молитвы неспешной.
Он преображает телесную жизнь.
В нём  слеп для людей. Но духовные вежды
Отчётливо зрят запредельную высь:

Вас, ангелы,  милые души умерших.
Смерть  пресная сказка для любящих шум.
Заря вечной жизни пленительно брезжит,
Собой упраздняя кощунственный ум:

Творенья его, что без Вышнего ложны 
Без тока любовной молитвы в душе
Как грустно, что люди кричат о ничтожном!
Я ж, благоговея пред Духом, блажен,
Целуясь со ангелы денно и нощно,
Как бог, недоступный ни тле и ни рже.

Любовь и свобода, голóвокружéнье
От счастья бытийствовать в райской среде.
Любовь  это сущего обожествленье,
Творенье судьбы в неземной высоте

Всегда и во всём, каждый миг, постоянно
Любовь всё затмила в сознанье моём.
Безлюбье людское мне видится странным 
Блестящим и модным, но рваным тряпьём.

Свобода любви ослепительно бéла.
Есть пятна на солнце  их нет у любви.
Любовь  это Бог целомудренно велий,
Та Правда, без коей деянья мертвы.

Дарить любовь спорно: её отторгают,
Хотят смеси ненависти и страстей.
Пусть так. Но, любя, невозможно лукавить.
Свободно пою о любви, лишь о ней 

О счастье, неслыханном в мире подлунном.
Пою во весь глас, но не слышен, как бог
Духовно мир глух, оттого и жесток.
Небесный певец ему мнится безумным.

Жизнь лишь в том, что зрят духовные глаза.
Всё остальное  морок, наважденье.
Жизнь  то, что чисто, вечно и нетленно,
Что было, есть и не исчезнет никогда

Не видят образов духовные глаза,
Но чувствуют без-óбразный мир горний.
Молитва, сладостны твои мне шоры!
Любовь к Творцу  вот путеводная звезда,

Что не огонь, не свет, но состоянье.
Она и в чреве, и во мне  она мой мир.
Она и Божество, и сослужáщий клир,
Духовный труд в телесном недеянье. 

Тот труд, что созидает истинную жизнь,
Невидимую для очей телесных
Земля, в твоих оковах сердцу тесно,
Что страждет Небо непостижное любить

Слепой средь суеты в небесном мире зряч.
Он будто свят и мудрецу подобен
В любви  меня с нечистотой минует срящ1,
Мой дух благоговеен и спокоен,
И  само счастье радостный духовный плач.

Меж ложью и правдой нет видимой грани.
Невидимой  тоже. Есть жизнь, есть любовь.
Как жить было б трудно без псевдообмана 
Без веры в Творца  будто в дождь проливной,

Что хлещет наотмашь и жжёт молоньями.
Гром правды Земли, я тебя не страшусь:
Я благоговею во «лжи» окаянной 
В сердечной любви к Небесам  я молюсь.

Вкусил эту «ложь»  и в мечтах истончился.
Пусть правда Земли за живое берёт.
Мне истинно то, что я в Небо влюбился,
Что душу к Предвечному властно влечёт.

Пускай это ложь по земным представленьям.
Гром «правды» не в силах Любовь заглушить.