Президиум городского суда изменил приговор в части, касающейся конфискационной меры, указав, что 10 000 долларов и 31 гривна должны быть возвращены заявителю.
Позиция Европейского Суда: «Статья 1 Протокола N 1 включает три отдельных правила: первое правило, изложенное в первом предложении первого пункта, является правилом общего характера и излагает принцип беспрепятственного пользования имуществом; второе правило, изложенное во втором предложении первого пункта, касается лишения имущества и определенных условий такового; третье правило, указанное во втором пункте, признает, что Договаривающиеся государства вправе, помимо прочего, контролировать использование собственности в соответствии с общими интересами. Тем не менее три правила являются отдельными и не связаны. Второе и третье правила касаются определенных случаев вмешательства в право на беспрепятственное пользование имуществом и, таким образом, должны толковаться в контексте общего принципа, изложенного в первом правиле».
« конфискационная мера, даже если она предполагает лишение имущества, тем не менее представляет собой контроль за использованием собственности в рамках значения второго пункта Статьи 1 Протокола N 1».
« первым и наиболее важным требованием Статьи 1 Протокола N 1 является то, что вмешательство государственного органа в право беспрепятственного пользования имуществом должно быть правомерным: второй пункт предусматривает, что Государство вправе контролировать использование собственности посредством обеспечения соблюдения законов. Кроме того, верховенство закона, один из принципов демократического общества, лежит в основе всех Статей Конвенции. Вопрос о том, был ли установлен справедливый баланс между общими интересами общества и требованиями о защите основных прав отдельного лица, становится актуальным только тогда, когда было установлено, что рассматриваемое вмешательство удовлетворяет требованию о правомерности и не является произвольным».
Суд напомнил, что « норма не может рассматриваться в качестве закона в рамках Конвенции, если она не сформулирована с достаточной точностью для того, чтобы позволить гражданину контролировать свое поведение; отдельное лицо должно быть способным если необходимо с учетом соответствующей рекомендации предвидеть в разумной степени при соответствующих обстоятельствах последствия, к которым может привести какое-либо действие».
« денежные средства, которые обнаружили у заявителя, были признаны вещественными доказательствами по уголовному делу».
«При рассмотрении ходатайства заявителя о пересмотре в порядке надзора президиум городского суда установил, что денежные средства, которые заявитель перевезла через таможенную границу, не являются ни предметом контрабанды, ни средствами, полученными вследствие ведения какой-либо преступной деятельности. Таким образом, они не подлежат изъятию ни в рамках подпункта 1, ни подпункта 4 пункта 3 Статьи 81 УПК РФ». В этой связи Суд отметил, что в общем смысле в случае данного вывода постановление президиума может рассматриваться лишь как относящееся ко всей сумме денежных средств заявителя. Однако по непонятным причинам он лишь предписал вернуть заявителю 10000 долларов США и 31 гривну, при этом оставив без изменений постановление об изъятии оставшейся суммы в размере 3 020 долларов США.
«Касательно суммы, которую президиум предписал вернуть заявителю», Европейский Суд отметил, что « власти не сослались на какие-либо законные основания для своего продолжающегося права удержания, кроме ссылки на то, что она «отсутствовала в камере хранения вещественных доказательств в таможне аэропорта Шереметьево».
В заключении Суд указал: «С учетом постоянной неспособности властей Российской Федерации указать правовую норму, которая могла бы рассматриваться в качестве основания для конфискации собственности заявителя, и их отказ вернуть денежные средства, которые по предписанию президиума должны быть выплачены заявителю, Европейский Суд считает, что оспариваемое вмешательство в имущественные права заявителя не могут рассматриваться в качестве правомерных в рамках значения Статьи 1 Протокола N 1. Данный вывод делает ненужным рассмотрение того, установлен ли справедливый баланс между общими интересами общества и требованиями о защите основных прав отдельного лица».