Мир восприятия, как неваляшка! Только ты заработал на золотую цепь, как она есть у всех, и это даже вульгарно и безвкусно. Ты стал юристом, весь мир юристов. Получил звание генерала, а мир ведет лишь войны в СМИ. Написал автобиографию, а это вчерашний день. И есть люди, которые после написания тысячной книги, стали знаменитыми, лишь после своей смерти.
А о чем это говорит? Не нажраться, когда жрешь! Самый вкусный деликатес, это кусочек черного хлеба, после месячного потребления лишь воды. И этот первый укус происходит дома, в маленькой кухоньке, в полной тишине. Просто в трусах, без масла и икры. Но этот кусочек черного хлеба, скрывает всю пользу и вред, и все оттенки болтовни о нем. Он просто-напросто, бесподобен! Как и прекрасен шумный, и выжимающий все жизненные соки мегаполис, после годовалого заточения в шалаше, на краю мира, в самом глухом лесу.
Понимаете, о чем я? Если нет, тогда закройтесь в монастыре одного монаха. Пройдите путь вакуумной тишины. Очиститесь от всей грязи и пошлости этого мира. Лет, эдак десять. А потом вернитесь домой. Выйдете на балкон, скинув с себя рясу, обнажив свое тело. И так громко, на весь мир, крикните: «Я имел вас всех в ж, вы все с!»
Просветление, други мои! Просветление, мать его.
Нам не хватало денег! Вот, на чем я остановился. И мы зарабатывали, как могли. А могли мы неумело, и мало. Учеба и разгульная жизнь, отнимали все основное время. Возможно, кто-то нашел себе нормальное применение. Но только не я. Я залез туда, откуда получал истощение своего кармана. Заварил щель в золотом кольце порока.
Это были, в основном, бары и рестораны, ночные клубы и танцполы. Народный ансамбль, в детстве, дал мне шанс танцевать на ночных сценах. И не только в одежде. А любовь к аппаратуре, позволяла, по совместительству, крутить пластинки, и дергать за ползунки, прибавляя, и убавляя громкость микшера.
Короче, я днем учился, иногда заливая свое горе провальным экзаменом. Вечером я работал до ночи, глядя, как все резвятся. Иногда заглушая, то, что залил днем. А с ночи, и до утра, я воплощал то, чего мне страстно хотелось, глядя на тех, кто отрывается на танцполе. Вот, какую круговую поруку я имел в виду, когда говорил о золотом кольце порока.
В принципе, не жизнь, а сказка. Что можно было еще желать молодому парню, в самом расцвете сил. Но силы оказались не безграничны. Но, не спешите с выводами. Копайте глубже.
Тело было не убиваемым. А вот мозги, нет! Как и всегда, и везде, и во всем, рыба начала гнить с головы.
Меня даже от армии отмазали.
Но я настолько нажрался этой жизни. Что пережрал до блевотины и бледного состояния!
Однажды, я собрал всю свою семью, и сообщил им, что ухожу в армию. Это, тот я, который не годен. Поверьте мне, в таких вопросах, всегда есть лазейка отступления. Долг, есть долг! Любая инвалидность забудется, когда ты принесешь долг в ладошках.
Сопли, слезы. А что поделать? Ведь твой отпрыск, еще со времен своего первого техникума, носит прическу с пушком на лбу, мягко говоря. Туда ему и дорога, в места, где травка зеленая круглый год, самый черный асфальт в мире. А люди настолько счастливы, что каждый день, вечер, и даже ночь, поют песни хором. Одной большой и дружной семьей.
Я был подготовлен к армии. Я много слышал рассказов дембелей на гражданке, когда они сменили портупею на бутылку и гитару, в руках другого человека.
Так я и сделал.
Я знал, что на призывной пункт нужно идти в старых лохмотьях, чтобы в дальнейшем, твои хорошие вещи не ушли к праотцам. И я одел все самое новое. Меня так и раздевали по дороге, до места, где я проходил КМБ. В каждом пересыльном пункте я оставлял частичку своей разгульной и богатой жизни.
Староверы поведали мне, что лучше ехать туда своим чуваком, с уставной прической. Мы добирались до места так долго, что я успел обрасти, хотя перед самым призывом, блестел, как колено. Поэтому, я познал ручную машинку, которая была очень тихой, но сильно кусачей. Как говориться, все приходит постепенно, и электрические машинки тоже.
В принципе, я сильной боли не ощущал. Всю дорогу, мы опустошали запасы спирта, что вез в себе поезд с призывниками. Такой же, как дембельский, но более дисциплинарный. Мы и в пьяном состоянии немного тряслись от предстоящего. Тем более, кто-то шепнул, что прапора так молчаливы, потому что запоминают тех, кто плохо себя ведет. Чушь! Они просто-напросто в пьяном угаре спали с открытыми глазами. Представляя свою раннюю пенсию, с множеством боевых наград, и огромной материальной поддержкой, за каждый день этого цирка.