Дядя Толя и Новый год
Есть у меня один знакомый дядя Толя. Он, правда, не совсем «дядя» и не совсем «Толя». Но ему уж очень идет так.
Приближается Первое января. Дядя Толя мониторит авиарейсы.
У него есть традиция каждое первое января встречать самолеты или, на худой конец, поезда.
Дядя Толя тщательно выбирает время и страну рейса прибытия. Он любит встречать людей из южных стран и с утра пораньше просто посмотреть на этих чудиков, что в семь утра первого января в Москву прилетели.
В зале встреч он стоит без бумажки с именем; зорким глазом выбирает самого замученного. Того, кто не торопится, трезвого или грустного.
Дядя Толя вполне себе прилично выглядит, немного помято, но всегда в чистом и аккуратно выбрит. Поэтому его не пугаются, когда он подходит к незнакомцам и предлагает помощь с чемоданом или пакетик мандаринов.
Хотя нет, его не пугаются не поэтому. Вокруг него что-то особенное. Кто-то это называет хорошей энергетикой, кто-то светлой аурой, кто-то запахом пирожков.
Были, конечно, разные случаи. Некоторые даже посылали. Но дядя Толя не обижался они просто не готовы. Он шел к следующему рейсу. И там уже встречал готовых. С бледными лицами и тлеющими глазами. Они не пишут судорожно смски и не высматривают бумажки с именами.
В этом году был интересный. Красивый, широкоплечий, в дорогом синем костюме и с чемоданчиком ручной клади. Дядя Толя даже растерялся сначала. Что ему предложить? Незнакомец никуда не спешит, даже за кофе подошёл уже на выходе.
Что ж, к такому только за помощью.
Извините, а вы не могли бы вызвать мне такси? Телефон сел.
Да, без проблем. Адрес?
Вернадского, 64.
Незнакомец поднял на него заинтересованный взгляд. Переспросил, точно ли ему этот адрес и допытывающе на него уставился. Но дядя Толя был готов, напустил свою энерго-ауру, и скептицизм этого уверенного взрослого мужчины ослабил хватку.
Ну что ж, Вернадского, так Вернадского, вместе поедем, значит. Я там в соседнем доме живу.
Пока ожидали такси, соседи разговорились про общий двор, оказывается, оба встречают по утрам эту чокнутую старушку с мопсом на лавочке.
Они и в машине продолжили бы болтать, но дядя Толя попросился на заднее сиденье, заболела спина. Незнакомец сел на переднее. А там, удивительно, такая Катя, с пухлыми ручками на руле, в восемь утра первого января барыжит таксистом. Это у нее новогоднее развлечение посмотреть, как люди новогоднюю ночь проводят. За семь часов разъездов по городу историй на целую жизнь. Незнакомцу как-то неожиданно захотелось слушать и слушать эту Шахерезаду
***
Дядя Толя потом с Вернадского в Люберцы на метро чешет. Там хоть и немного заблёвано, но он всё равно довольный, раздает оставшиеся мандарины. Там люди тоже уставшие и довольные, с радостью берут, а кто-то даже стихи читает и желания загадывает.
Сладкий ноябрь
Нет ничего прекраснее влюбляться в любимого человека.
Неоднократно.
Например, каждый ноябрь, чтобы не болеть.
Вот ты любишь, любишь его январь, февраль, март. Он греет тебя, ты знаешь, на какие леденцы у него аллергия, что ему снилось в прошлый четверг и что даже самый мужской бальзам для губ без запаха, цвета, блеска и без бальзама ни за что.
В апреле и мае всё цветёт, можно бродить по улицам очень долго, фотографировать улочки и ваши ботинки на фоне опавших лепестков. И он знает, какое пиво тебе заказать.
Крылья мягко колышутся за спиной, они не очень-то хотят лететь до седьмого неба, ведь им и здесь под ручку хорошо. Так же лениво прошел июнь, июль. Но уж этот август. Холодный московский август заставляет крылья поежиться.
После месяца разлуки ты вдруг видишь его с лёгким загаром и, прищурив глаз: «Ой, молодой человек, а вы чей такой красавчик, и парфюм-то у вас ого-го». И шаловливая подростковая мечта дзынь its done: незнакомцу вот так сказать, ещё и за попу ущипнуть.
И не важно, что ты знаешь его уже лет сто.
А дальше сентябрь и октябрь время личностных ростов всяких и начинаний. Крылья вообще в шкафу, потому что кроссы в метро сподручнее.
На Москву, хочешь ты того или нет, однажды, каждый год, всё равно растечётся ноябрь, темный и склизкий.
Но во второе воскресенье около пяти пополудни под пуховиком, толстовкой, водолазкой, майкой и наросшим жирочком вдруг всколыхнутся всё лето продрыхнувшие бабочки. И вот ты держишь его за руку, в глаза смотришь, в щёчку целуешь, как будто впервые. И чешуйчатокрылые трепещутся. Мозг иногда включается с мыслью: надо шампунь купить ему тот зелёный с мятой, а то от других у него раздражение и зуд.