С той поры каждое утро приезжал увидеть её. Как ни выглянет, она всё трудится; как ни попробует рассмешить, а она лишь улыбнётся в ответ да снова за дело принимается.
Заприметили девицы, что повадился ко двору Синеоки молодец хаживать, загудела деревня разговорами, да наполнились души девичьи завистью да ревностью. А Синеока о том и не знает. Приглянулся ей Ярушка, да всё некогда ей: одна помощница она у родной матушки.
Вся весна вышла тёплая, небо синее, ясное. Только глянет Ярило в небо, словно в глазах любимой растворяется, везде ему Синеока видится. Совсем извелся молодец, и решил он к ней посвататься. Растаяло сердце девушки, заплакала матушка, дала согласие. На жизнь долгую и счастливую благословила дочь с её избранником.
Но прознали о том деревенские, донесли кому надобно, что Ярило, идол запретный, в жены девицу местную просватал. Давно о богах древних не слышали. Знать, не просто так Синеока в лесу пропадала, неспроста краше всех уродилась. Знает, девица, знает, поганая, про волшбу волховскую да ворожбу ведьмовскую. Сразу вспомнили ей всё, что копили в закромах душевных. И сговорились они молодых разлучить да сгубить бога древнего, как велела им вера новая.
А Синеока с Ярушкой о том не ведали. Порешили они вместе на праздник Купальский явиться да в гуляньях деревенских поучаствовать. А для того накануне у реки свидеться.
Настал вечер. Стала Синеока к суженому собираться, да только никак не соберётся, всё что-то задерживает. Глянула во двор, а уж смеркается. Прибежала на берег: нет её Ярушки, словно и не было. Села девица, заплакала, завела песню печальную.
А и не знала, что долго ждал у реки её суженый, Ярило-солнышко, но пришли злыдни деревенские, и был среди них инок, иноверец княжеский. И вела их злоба да ненависть лютая, из сомнений да невежества выросшие. Взяли Ярушку они во полон, а коня его под уздцы, да повели к костру.
Повелел инок привязать бога древнего к столбу деревянному, а голову коня его на столб надели навершием. И летели в Ярушку проклятия всяческие, ругал и насмехался над ним каждый на свой лад. И зажгли костёр высокий, а Ярило, бог солнечный, в крови коня любимого о возлюбленной своей думал.
Не пришла его Синеока, опоздала на встречу, ладушка. Вспыхнуло пламя, и исчез Ярило, взвился в небо искрами. Разлетелись те искры светляками по земле русской на поиски его любимой. И нашли её в слезах у реки, грусть души своей песней изливающей.
«Ты не плачь, не грусти, моя милая, Синеока, моя ясноглазая. Не рви душу словами печальными. Знай, вечна любовь к тебе, ладушка. Где бы ни был, знай, всегда рядышком».
Разлетелись светляки по лугам зелёным, а невеста его светлоликая свой венок в реку отправила. Нет житья ей без Ярилы любимого. С родной матушкой попрощалась да рябиной осталась у берега.
Взошло солнце ясное раньше раннего, всё искало Синеоку милую. Но нашло лишь венок её да рябину красную у берега. Разгневался Ярило на людей. В первую же ночь разгулялась стихия. Меж высоких гор до самого неба вырастали столбы огненные, а к утру была деревня полна мёртвых воробушков. Сорок дней пылал древний бог, в гневе ярился. Ночи напролёт трепетало всё, да зарницы рождались алые.
С той поры каждую весну, лишь сойдёт снег, застилает синим ковром разнотравье землю. Это Синеока, из-под снега Ярушку в небе высматривает. А Ярило милой своей с неба высокого улыбается.
Но до сих пор помнит он людям тот день.
По сей день кличут Купальскую ночь в народе рябиновой. Да только одним вершинам седым ведомо, что из сотен рябиновых лишь одна воробьиной зовётся
СОЛОВУШКА
Ой, ты, Русь-земля величавая,
Вся ты, Русь-земля, силой полная.
Где ни глянь, сыны твои верные,
Берегут тебя сердцем огненным.
В каждом тереме красна девица,
В каждом поле берёзка пушистая.
И бегут ручьи изобильные
Да становятся реками быстрыми.
Пятый век стоит славный Киев-град,
Правит Киевом светлый князюшка.
Любит мудрого весь честной народ,
Всей Руси святой родный батюшка.
Прилетела весть из далёких мест,
Что грозит супостат Руси-матушке,
Князь издал указ и созвал сынов,
Кликнул молодцев, верных защитников.
Уж седмица к закату клонится,
Всё слетается войско соколичье,
Статных воинов, вольных росичей,
Богатырского рода молодцев.
А коварный враг на Купала ночь
По земле огнём, подлый, стелется.
Топчут, ироды, травы шелковы,
Вражья марь в сердца пробирается.
Злая ворожба во земной полон
Взять умы людские удумала.
Верою полны молодцы стоят,
Да готовы сложить буйны головы.
Ах, ты, Русь-земля, Русь могучая,
От волшбы колдовской не прикрытая,
Враг уж у ворот, враг внутри домов,
Губит семьи, губит невинные.
И как встарь, вперёд вышел лишь один.
Поединок, судьбы решающий.
Враг гудит, гремит, враг стучит, бренчит,
Колдовскую песнь завывающий.
Хочет богатырь шаг вперёд ступить,
Только ноги его словно вкопаны.
И стоят бойцы да живые все,
Истуканами во поле замерши.
Хоть и крепки, здоровы молодцы,
И не выпита чаша геройская.
Только Русский дух взяли во полон
Вражьей марью, волшбою тёмною.
Ах, ты, Русь моя, величавая,
Вся ты, Русь-земля, силой полная,
Силой полная, безграничная,
Где сыскать тебе, Русь, защитника?
Третий день стоят добры молодцы,
От усталости в землю валятся.
Злая мгла вокруг собирается,
Погубить землю Русскую, славную.
Что за диво, неужто спасение?
То запел в роще соловушка.
Трель его живою водицею,
Льётся песнью над Русью широкою.
День поёт добрый соловушка,
Заглушает волшбу иноверскую.
А как ночь пришла, чудо-стрекотом
Запечник завёл свою музыку.
Ожила в сердцах сила русская,
И вернула в строй добрых молодцев,
И погнали они супостата прочь,
За Калинов мост через Смородину.
С той поры звучит соловьина трель.
Песнь его навек сердцу милая.
И пока поёт в роще соловей,
Будет Русь стоять невредимая.
ЛЮТЫЕ ВЛКИ