В Петрограде многотысячная манифестация, полная энтузиазма, с иконами и портретами членов императорской семьи подошла к Зимнему дворцу. Когда государь вышел на балкон и объявил, что не заключит мира до победы, толпа в пугающем порыве преклонила колени. Люди приветственно кричали и пели Боже, царя храни.129 130 По свидетельству очевидцев, многие плакали от умиления.131
Воинственный шовинизм и опьянение войной распространялись на собраниях, в прессе, в школах и в уродливых карикатурах на Вильгельма II и его союзников.132 133 По всей России служили молебны о даровании победы над нехристями-немцами.134
Современники обратили внимание на то, что в столице с введением военного положения исчезло разнообразие и неожиданности. Один писатель записал в своём дневнике: Все стали друг на друга похожи, и Петербург прямая улица, как большая дорога проезжая на войну.135
По свидетельству литературоведа В. В. Вейдле, к началу трагедии примешалось много пошлого, тупого, шутовского: Кровь уже лилась, а в тылу самовосхвалялись, лубочно патриотствовали и болтали вздор.136 Национализм также продвигался под лозунгами шапками закидаем! и нашему солдатику всё нипочём: и холод, и голод, и картонные подмётки.137
По стране ходила песенка с припевом Для российского солдата / Пули, бомбы ничего. / С ними он запанибрата / Всё безделки для него.138 Писатель А. И. Куприн, имевший армейский опыт, проницательно отметил, что всё это самонадеянный вздор, грубый балаган, легкомысленное враньё, однако за этой похвальбишкой пряталось большое зло.139
И действительно под воздействием пропаганды мобилизованные подверглись опасному легкомыслию. Из товарных вагонов раздавались песни. Дамы раздавали солдатам папиросы и цепляли им цветы на штыки.140
Пехотинец В. У. Сахарчук вспоминал, как при объявлении войны послышались восторженные крики, полетели в воздух фуражки и заиграли оркестры. Сахарчуку и остальным казалось, что война это легкая прогулка, что немцы будут разбиты в первом же бою.141
Русская армия была мобилизована в громадных, небывалых до этого размерах.142 Однако за канонадой орудий на Западе, треском пулемётов, веерами шрапнели и металлическими дождями пуль и осколков пришла смерть.143 Навстречу ей бросали людей в кровавый водоворот.144
Неделя шла за неделей. Гробы с фронта возвращались сначала сотнями, а потом тысячами. Уже к концу августа царская армия потеряла 20 тысяч убитыми и 90 тысяч пленными.145 Предсказание поэтессы Анны Ахматовой, сделанное в стихотворении Июль 1914, сбывалось на глазах:
Сроки страшные близятся. Скоро
Станет тесно от свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил.146
Отправка на фронт воинских эшелонов сопровождалась массовым сбором благотворительных средств на военные нужды.147 За ними шли объявления о мобилизации новых возрастов и облавы на дезертиров.148
Согласно официальной версии, объявление о войне с Германией было принято с энтузиазмом всем русским обществом.149 150 Но в действительности это было далеко не так. Война для многих стала катастрофой и несчастьем. Она вызвала чувство отторжения и протеста у миллионов людей.151
Страна разделилась на приемлющих и неприемлющих войну.152 Патриотизмом, по свидетельству современников, пылали только господа. В низах же шло глухое брожение.153 В одной лишь столице в день мобилизации в знак протеста против войны бастовало более 20 предприятий.
Рабочие встречали запасных криками Долой войну! и пением революционных песен. На улице завязывались драки между рабочими и агрессивными громилами-черносотенцами. Порой мобилизованные присоединялись к рабочим, но на подмогу крайне правым спешила пешая и конная полиция.154 Антимилитаристов и демонстрантов избивали с криками изменники, предатели. После этого участников демонстрации отправляли в полицейский участок.155