Нашел ли он бумагу, которую искал? И зачем он прихватил с собой граммофон? Вероятней всего, бумагу он не обнаружил, поэтому с помощью граммофона инсценировал бытовую кражу. А вот зачем он прихватил с собой: собаку, усыпленную им с помощью хлороформа? Непонятно.
Господин Гардении только что получил сообщение от своего наблюдателя, не выпускавшего из виду дачу Муромцевых. Наблюдатель телефонировал ему с аппарата, установленного на железнодорожной станции. Резидент велел продолжить наблюдение и докладывать об изменениях ситуации по телефону. Быть может, некоторые неясности возникли из-за того, что он не совсем понял эзопов язык своего соглядатая, но, кажется, его слова истолковывались вполне однозначно: «Арнольд навещал родственников, но, к сожалению, дома никого не оказалось, горничная сказала, что ушли на прогулку... Ему подарили граммофон... Увез на лечение собаку, пришлось применить хлороформ, собака нервничала...» Что же делать теперь, когда вопреки последнему назначенному сроку агент Сэртэ не явился с документом в руках в явочный кабинет резидента «Черного капеллана»? Господин Гарденин понимал, что промедление с получением документа на день-два в принципе ничего не решает. Но... Но только в том случае, если возникли непредвиденные препятствия бытового характера, помешавшие Сэртэ добиться своей цели. А если он вел двойную игру? Если он получил-таки документ и перепродал его конкурентам? С точки зрения европейской безопасности не имело значения, кто получит секретные сведения, – британцы, немцы или французы. А вот с точки зрения экономической выгоды сиюминутного свойства – дело обстоит хуже, Франция окажется в проигрыше. Да и он лично может понести материальные потери.
Впрочем, окончательно делать выводы рано. Более того, можно проверить свои предположения и другим – косвенным путем. Например, прозондировать почву в общении с германской резиденту рой. В прямые контакты с ней господин Гарденин не вступал, но не исключал того, что кое-кто из его окружения работает на берлинские ведомства. Особенно подозрительным казался ему Илья Михайлович Холомков – неотразимый красавец, способный приковывать к себе не только женские, но и мужские взоры. Однако, по наблюдениям господина Гарденина, Холомкова не удалось увлечь прелестями однополой любви, ни в одном из ресторанов, облюбованных тапетками и бардашами, Илья Михайлович не появлялся. Он явно предпочитал общество дамское – причем такое, где появлялись выгодные невесты.
Господину Гарденину удалось выяснить, что Илья Михайлович вдовствует, что в прошлом году он служил секретарем князя Ордынского, ныне покойного, что в его биографии есть некие темные страницы... Но никаких прямых доказательств или точных сведений о склонности красавца к преступной деятельности – в любом ее виде – у Гарденина не имелось. Это говорило, кстати, в пользу возможного сотрудничества Холомкова с иностранной резидентурой – берлинской, например. Осведомители и тайные агенты не должны иметь подмоченных репутаций.
Господин Гардении решил отправиться в сестрорецкий курзал, где иногда встречал господина Холомкова и даже имел приятную возможность сыграть с ним пару бильярдных партий.
Илья Михайлович действительно отдыхал на финском взморье. Впрочем, он теперь отдыхал всегда, ибо нигде не служил. Закончив службу у князя Ордынского, а заодно и выполнив свои обязательства перед господином Пановским, исчезнувшим невесть куда после смерти князя, Илья Михайлович чувствовал себя счастливым и свободным. Он даже немного попутешествовал по Европе – чтобы развеяться, и в Варшаве получил извещение, что на его банковском счете лежит кругленькая сумма. Ее перечислила одна торговая фирма.