Однако союзнички быстро вышли из той войны, а нас бросили, и мы одни с турками стали воевать. Не верю им, ваше величество, не сдавался морской министр.
Государь нахмурился, но в спор с «сухопутным адмиралом» вступать не стал. Он помнил секретное сообщение посла Бруннова о том, что французы после своих революций ещё слабы и не скоро наладят отношения с англичанами, а это исключает возможность их союза. Себя он успокоил мыслью: «По крайней мере, не будут мешать, ежели что».
Нессельроде молчал, где-то глубоко в душе оправдывая сомнения Меншикова. Карл Васильевич уже было хотел поддержать князя, однако, взглянув на хмурое лицо императора, благоразумно решил смолчать и на этот раз. «Нет уж Напоминать об ошибках рискованно, и весьма».
А император после небольшой паузы продолжил разговор о Турции:
Так вот, господа, о Турции! Мы знаем, что Турция как никогда слаба. Нам необходимо
Покорнейше прошу, ваше величество, меня извинить, проявив неслыханную дерзость, морской министр опять перебил государя на полуслове. Но в сороковые годы Турция перекрыла проливы для нашего флота А почему?.. Англичане, французы и бог весть кто ещё союз с османами заключили, мол, не боись, султан, поможем, ежели что Не помешали им разногласия и тогда, коль надо, живо и сейчас договорятся между собой.
Наступила тревожная тишина. Вторично перебить на полуслове государя
Император больше с удивлением, чем с осуждением, смотрел на не в меру разговорившегося князя.
«Хм Меншиков по сравнению с моими придворными очень образованный человек, но как политик слабый. Слишком прямолинейный, подумал Николай. Но в то же время в его словах что-то есть. Ну, с Францией понятно Сомнения в надёжности королевы Виктории?.. Но откуда знать Меншикову о наших с ней взаимоотношениях? С другой стороны А почему, собственно, не должны быть сомнения?.. Не сомневается только совсем глупый или беспринципный. О Меншикове такого не скажешь Умён князь, но и злоречив. И это весьма важно Хм Для переговоров с турецким султаном неплохая кандидатура».
Император отвёл взгляд от князя и спокойно произнёс:
Не след, князь, перебивать своего государя. Я своё мнение высказал, скажу ещё раз.
Император повернулся к камину, взял в руку кочергу и задумался.
Слова морского министра не то чтобы поколебали его уверенность в надёжности дружеских связей с Англией, совсем нет, но где-то там, глубоко в сознании, вдруг зашевелился червячок сомнения. Но Николай Павлович отогнал эти мысли: «Не верить друзьям последнее дело», решил он.