Взгляд Антона неожиданно остановился на молоденькой барышне, стоявшей среди группы молодёжи и что-то шептавшей на ухо подруге. Её широко расставленные глаза, красивый нежный ротик, светло-рыжие шелковистые волосы с вплетённой в них красной розой заставили Антона забыть обо всём. Образ незнакомки, словно магнит, притягивал к себе. Их глаза встретились.
На лице красавицы появилось смешанное выражение озадаченности и любопытства.
«Цирцея[32] Коварная обольстительница, живое произведение искусства, адское божество среди облаков вихрем пронеслось в голове Антона где-то прочитанные им слова восхищения. А внутренний голос зашептал: Вот она! Не упусти свой шанс, дурень! Пусть и призрачный»
Цирцея улыбнулась ему.
В груди Антона что-то ёкнуло, сердце гулко застучало набатом, он замер. Улыбка незнакомки ещё больше поразила его, она напомнила ему улыбку шаловливого ребёнка, который совсем неожиданно для себя увидел что-то необычное, ранее не встречавшееся И это «что-то» очень хочется потрогать Лёгкий румянец покрыл щечки красавицы.
И тут совсем некстати заиграл оркестр. Вальс
Молодёжь засуетилась, застреляла глазами по залу в поисках партнёра.
Венский вальс, господа! Кавалеры приглашают дам, раздался сверху голос.
Незнакомка смутилась и, ещё больше покраснев, отвернулась. За спиной Антона послышались сварливые голоса старых дам:
О времена, о нравы! Поди, раньше-то кавалеры заранее к нам, барышням, записывались на танец. А нонче Гляньте, княгиня, как мужики зыркают по сторонам, что кобели в поисках сучки Тьфу
Ваша правда, Серафима Георгиевна! В наше-то время балы полонезом открывали, во время танца, бывало, и знакомились, и в любви признавались, и разговоры нужные говаривали
Потом его менуэтом заменили, мечтательно прошамкала первая старуха. Теперича вальс всему голова
Убиенный император Павел ой как не любил сей танец, а потом и жена его, Мария Фёдоровна, аж до самой смерти противилась сему вальсу.
Старуха посмотрела сквозь лорнет на танцующие пары и опять в сердцах произнесла:
И не совестно так прижиматься друг к дружке. Совсем стыд молодёжь потеряла.
Слушая причитания старух, Антон отвлёкся, но через минуту встрепенулся. Посередине зала уже кружились пары. Он вскочил, сделал шаг в сторону барышни, но понял, что опоздал: перед ней уже стоял гражданский щёголь. Изящно поклонившись и почтительно склонив голову, он пригласил прекрасную незнакомку на танец. Стрельнув глазками в сторону офицера, барышня покорно последовала за кавалером. И вот красная роза на аккуратной головке замелькала в гуще танцующих пар.
Разочарованно вздохнув, Антон сел. Захотелось выпить. Взглянул на свой бокал пустой, идти за вторым лень. Слуги, разносившего поднос с шампанским, поблизости не было. Антон на всякий случай, по примеру старого вельможи Петра Ивановича, вяло махнул рукой куда-то в сторону. Но вместо слуги с подносом перед ним неожиданно предстал сам Пётр Иванович.
Разрешите пришвартоваться к вам, господин морской офицер.
Старик уселся рядом и продолжил:
Антом Дмитриевич, прошу бога ради меня простить. Видел вас, но с французом вспылил маленько, к вам не подошёл.
То, что старик вспомнил его имя, Антона удивило и даже позабавило: вид у него был больно виноватым. Однако ответить Антон не успел. Пётр Иванович тут же отвернулся и, нисколько не стесняясь, громко, заглушая звуки музыки, прокричал:
Эй, человек, шампанского!
И что вы думаете? Через минуту два полных фужера с игристым напитком стояли перед ними. Чудеса!..
Антон мысленно отругал себя за нерешительность, больше похожую на застенчивость, и с завистью посмотрел на старика.
А вельможа на этот раз церемонно предложил лейтенанту выпить за здоровье императорской четы. Оба встали, чокнулись, затем снова сели.
Старик выпил шампанское залпом. Слегка отрыгнув газы, он блаженно закрыл глаза.
Господи, как хорошо! едва слышно прошептал бывший тайный советник. А вот вы, Антон Дмитриевич, поди, думаете, что старик выжил из ума, по залу рыщет, аки пёс бездомный, вино хлещет, иностранцев задирает Ой, кстати, простите, бога ради! Позвольте представиться: отставной действительный тайный советник Шорохов Пётр Иванович[33].
Почтительно склонив головы, оба снова сели на диван, и вельможа продолжил рассказ о себе: